Снаружи ее встретили выстроившиеся ровной шеренгой гоблинши. Разве только под караул не взяли, не вскинули грабли-лопаты на плечо.
Милена на свирепое молчание лишь бровью повела. Не отпуская ношу, соизволила пояснить:
— Я забираю вашего «богиню» с собой.
— Зачем? — насупились зеленые бабы. — Что ты собралась с нашей Госпожой делать, злодейка?
— А зачем еще злодеи похищают красавиц из высоких башен? — съехидничала Милена, не удержалась.
— Чтобы съесть? — помрачнели бабы.
— Чтобы замуж взять! — фыркнула царевна.
Бабы похлопали глазами, переглянулись между собой. Неуверенно возразили:
— С каких пор злые колдуньи берут в жены богинь?
— Вообще-то это он колдун! А я царевна. Он — мужчина! — заявила Милена с высокомерием посвященной. — Как вы могли этого не заметить за столько лет?
Гоблинши смущенно покраснели, отчего их оливковые щеки приобрели сиреневатый оттенок:
— Правда, что ль? Да брешешь, поди.
— Буду я вам еще тут доказательства показывать! — вспыхнула Милена.
Гоблинши, сообразив, о чем она, еще больше засмущались, опустили орудия труда и обороны.
— Да разве мы б посмели богине под подол лазить? — пробормотала старшая, которую прочие вытолкнули вперед себя. — А на вид не скажешь, что мужик. Мужики-то наши совсем другие. Откуда ж нам знать?
Милена презрительно вздернула нос кверху. Перехватила поудобнее «черный куль». Приказала растерянным теткам:
— Сбегайте наверх, принесите сундуки, что возле дверей стоят. И побыстрее! Недосуг мне у вас задерживаться, мне домой надо, меня папка заждался.
Гоблинш будто ветром сдуло. Несколько потопали в башню за багажом. Другие рассыпались по разрушенной деревеньке, засуетились. В итоге спустя меньше четверти часа перед Миленой стояли две повозки: одна пустая, застеленная для удобства «богини» мягкими одеялами. Вторую повозку бабы торопливо наполнили оставшимся после погрома собственным скарбом.