Он разочарованно прицокнул языком. Взялся расстёгивать седельные сумки, чтобы достать еду, ведь земляникой сыт не будешь. Попенял скакуну:
— Уж даже не помню, когда ты в последний раз удостаивал меня пинка. Лет двадцать назад, кажется? Когда я тебе гриву обрезал под корень.
Полкан согласно всхрапнул — он помнил.
— И с чего это ты вдруг так проникся симпатией к первой встречной? Совсем на тебя непохоже! — продолжал ворчать на коня лесной царевич. Полкан фыркнул.
Для короткого отдыха и перекуса Светозар разостлал на поляне плотное непромокаемое одеяло, уселся сам и усадил свою «даму». Дал ей в руки краюшку мягкого хлеба и ломоть сыра. Та перевела на него сияющие «плошки».
— Кушай, потом еще отрежу, если не наешься, — велел Тишка. Сам он плотно позавтракал в трактире, сейчас только ущипнул мякиш за компанию, в задумчивости закинул в рот кусочек, стал жевать и рассуждать: — Выходит, тебя зовут Грюн. Возможно, Грюнфильда или еще как-то.
Груша ела аккуратно, не крошила, откусывала маленькими кусочками, тщательно жевала, прежде чем проглотить. На «Грюн» закивала, на «Грюнфильду» помотала головой.
— Разговаривать ты не можешь, — продолжал Светозар.
Она грустно кивнула.
— Это с тобой недавно случилось или всегда так было? Всегда, значит… Ты знаешь, где твой дом?
Она помотала головой.
— Заблудилась?
Кивок.
— Родители живы или ты сирота?
Груша совсем медленно жевать стала, шмыгнула носом, «плошки» заблестели слезами. Светозар пожалел, что приходится расспрашивать, бередить душевные раны, но как же иначе.
— Сирота, выходит… И как нам с тобой поступить? Как искать твоих родственников, вдруг о тебе волнуются… Эй, не реви! Вот, попей водички!
Светозару никогда не нравилось видеть женские слезы. И ладно бы созревшая девица ему попалась, он бы тогда точно знал, как ее надо утешать. Нет же — девчонка! Он сурово прикрикнул и вручил ей флягу.
— Ладно, не буду я отдавать тебя гоблинам, успокойся, — скрепя сердце пообещал он.
Оказалось, геройствовать на самом деле было совсем не весело. Кому-то достаются драконы, кому-то принцессы и королевы, а кому-то потерявшиеся плаксы.