Они говорили о Люси.
И от этого легче не становилось.
— Я полагаю, ей рассказала Мира, — задумчиво промолвил Джерар и остановился перед дверью.
— Это не так важно, — тихо ответила та и чуть повысила голос, — я просто не знаю, как поступить.
— Ты обещала ей все рассказать, держи свое слово, Эрза.
— Да, Святейший, — пробормотала она покорно и продолжила: — Однако что мне делать с сомнениями, что пожирают меня изнутри?
— Избавься от них, — медлительно протянул господство, — как сделала это в день очищения ее души.
— В день ее смерти? — неуверенно переспросила. — Я… Я боюсь.
— Разве архангел не может преодолеть свои страхи? — в привычном тоне, как когда-то он поучал саму Хартфилию, сказал он. — Докажи, что тебя не зря избрали.
— Докажу, — Эрза послушно согласилась.
А затем дрожащим голосом, часто дыша, просипела:
— Но ведь в тот день я ее чуть не потеряла.
Услышав эти слова, Люси нервно сглотнула, пробежавшись взглядом по стене напротив. В пересохшем горле противно захрустел воздух, а ладони невольно сжались в кулаки. Ей резко перехотелось советоваться с кем-либо.
Она решила бороться с неопределенностями такими же, что и окружающая ее ложь, методами — смешаться с тенью.
Тенью, поглощающей рассудок в полотне ночного мрака.
Разница была лишь в том, что звезды в этом мраке слишком неприметны.
========== Глава девятая. Ошибки из пустоты. ==========
Комментарий к Глава девятая. Ошибки из пустоты.
Песня: Gabrielle Aplin – Alive
Крылья рьяно разрывали облака в клочья, что сразу растворялись в вечернем сиянии звезд. Луна мирно посапывала сверху, не обращая никакого внимания на метущуюся Люси, которая громко дышала, глотая вой, скребущий глотку.
Она, казалось, даже не летела — падала.
Словно в бездну, увязшую в скомканных очертаниях людского мира.
Руки щипало от горечи, что будто шершавым песком прилип к ладоням, не желая исчезать. А внутри что-то горело. Это «что-то» люди называли сердцем — одним из основных органов, без которого и жить-то было нельзя. И Люси совсем ничего не понимала.
Она и так была мертва. Ее прах уже давно прел в могиле под несколькими метрами грязной земли, а воспоминания нещадно уничтожили, когда приняли в ряды благословленных. Вот так просто, избавились, словно ластиком стерли.
С чем она осталась?
Без оболочки, без памяти, без своих убеждений.
С одной лишь душой.
Кем она стала?
Этот вопрос въелся в сознание, заставляя взгляд потемнеть от тьмы, в которой запуталась. Она догадывалась, но просто боялась произнести это вслух. Даже будучи одной. Даже шепотом. Но эта мысль стучала в висках, стискивая скулы до боли. Она повторялась и повторялась, убеждая все больше.