— Хотел бы я знать, — подал голос уже опустивший голову Нацу, пальцами взъерошивая свои и без того беспорядочные пряди волос.
Люси громко дышала и смотрела на подопечного, ощущая, как вокруг него бушует пламя. Он мелко дрожал, но это было только на первый взгляд. Прикоснувшись взглядом к его сердцу, она ощутила, как он метался внутри. Воздух разрывал легкие от частых вдохов, но Нацу все равно задыхался.
Невольно шагнула вперед, желая успокоить каким-нибудь заклинанием. Но Драгнил дернулся и вновь глянул на нее пустым взглядом.
До ожогов пробивающим грудную клетку, но по-прежнему пустым взглядом.
— Не подходи, — твердо произнес он, заставляя остановиться, но через пару секунд молчания умоляюще добавил: — Прошу, — вновь опустил голову, уткнувшись в ладони и медленно покачивая ею из стороны в сторону.
— Н-нацу, — сухо бросила и виновато сглотнула, не смея отвернуться от него.
— Еще и имя мое знаешь, — усмехнулся и откинулся на спинку кресла, устало потирая виски. — Я в чем-то провинился, скажи? — медленно задал вопрос. — Возле мемориала сказал что-то не то или, может, осквернил могилу, а ты теперь преследуешь меня, как в этих фильмах-ужастиках. Я прав? — вопросительно взглянул на нее, а затем не получив никакой реакции с ее стороны, вдруг громко повторил: — Ответь мне, я прав?!
Люси вновь чувствовала, как кожа тлела. Она уловила запах паленой плоти и боязливо потупила взгляд.
— Нет.
— И ты, значит, не призрак?
— Я не… — хотела отрицательно мотнуть головой, но остановилась, усмехнувшись.
А действительно, может ли теперь она зваться хранительницей, если подопечный увидел ее?
Вдруг действительно теперь просто призрак. Что тогда?
— Ты даже себе ответить не можешь, — хохотнул он, сдерживая в себе истерику, которая сейчас готова была истерзать все тело.
— Могу, — уверенно воскликнула, заставив того замолчать.
Сжав дрожащие ладони в кулаки, она глубоко вздохнула и медленно произнесла:
— Я стертая душа.
Эти три слова на удивление было легко произнести. Почувствовалась какая-то свобода, разорвавшая массивные цепи, что обвили крылья. Она наконец-то не просто назвала себя стертой — она это признала.
— Стертая душа? — переспросил Нацу.
— Я не призрак, — взяв себя в руки, сказала Люси, — а всего лишь твой хранитель.
Драгнил сухо сглотнул, удивленно следя за каждым ее движением.
— Ангел-хранитель что ли? — неуверенно произнес. — Значит, они существуют.
— Существуем, — кивнула и спокойно продолжила: — Но не более.
— Что…
— Мы были живыми, как ты, — перебила, — людьми, у которых была своя жизнь, личные проблемы, взгляды и принципы. А потом мы очистились и умерли, — ухмыльнулась, стараясь не засмеяться вслух от того, как жалко все это выглядело.
Вся эта сцена с объяснением. Все эти вопросы и ответы. Все эти раскрошившиеся маски.
Вся Люси выглядела жалкой.
— Очистились и умерли? Нет, не так, — не сдержала смешок и уже самой себе втолковывала, — нас убили.
Всхлип и очередная слеза.
— Нещадно убили, заставив перед смертью терзаться в муках от приступов боли, — не пытаясь остановить всхлипы, продолжала, схватившись руками за дрожащие плечи, — убили, стерев всю нашу сущность и воспоминания. Стерев всех нас и оставив лишь марионетку для выполнения приказов.
Шрам на груди будто заново проткнули обломком того Боинга, отчего Люси глухо зашипела.
— Нас просто убили, — дрожащим голосом прошептала, ловя себя на том, что слезы на вкус сладко-соленые.
Довольно, Люси.
— Я представлял ангелов другими, — растерянно просипел Нацу, — или только ты такая неправильная?