Она резко повернула голову и увидела незнакомца.
Треснувший взгляд, обсохшие губы, болезненно-бледная кожа.
И почему-то хотелось откинуть всё это и обратить внимание на его безумно яркие волосы розового цвета. Хотелось увидеть, как он улыбается, услышать, как смеется.
И до жжения в мозгу хотелось спросить его имя.
— Люси… — словно зачарованная, повторила за ним и усмехнулась. — Кажется, меня так зовут.
Нацу чуть качнулся и резко подошел на пару шагов вперед.
— А тебя? — подняла на него свой светлый взгляд. — Тебя как зовут?
Он неловко опустился на колени перед ней, заглядывая в глубину зрачков и глубоко часто дыша. Скользил взглядом по осунувшемуся лицу; спутавшимся до безобразия блеклых, когда-то солнечно-ярких, волосам; тонким, красиво изогнутым губам.
Смотрел и молчал.
— Он просто слишком много себе надумал, Люси, подожди, — приговаривал второй голос, следя за обстановкой.
— Она вас все равно не слышит, святейший.
— Зато слышит свое сердце, — усмехнулся, — наконец-то ожившее горячее сердце.
А оно и вправду стучало.
Рвалось за пределы грудной клетки, грозясь пробить кости и выскочить на долгожданную свободу. Без крыльев, сверхспособностей, ясновидения, небесных кодексов и жгучего чувства несправедливости внутри.
— Нацу? — неуверенно спросила она, в ожидании повернувшись лицом.
Тот хрипло выдохнул и плавно подполз ближе, наклоняясь к лицу, затем прижимаясь лбом к ее и закрывая глаза.
— Ты совсем ничего не помнишь? — аккуратно пальцами гладил передние пряди и пытался дышать размеренно.
— Мне… Я… — запнулась она, не ожидая такой реакции, в конце концов, неуверенно произнесла: — Не помню. Но ты… — не могла найти слов, пробуя на вкус все, что знает. — Мне горячо, Нацу.
— Мне тоже, Люси, — усмехнулся.
Медленно вздохнул и приблизился, даря поцелуй. Трепетно прикасаясь к ее щеке ладонью, отдался ощущениям, о чем просило сердце. Бережно вдыхая свои чувства, прикасался поцелуй за поцелуем к мягким, словно растаявший воск, губам, ждал.
И Люси ответила, прижимаясь к нему ближе, приподнявшись на ослабших ногах и закрыв глаза. Обняла рукой за шею и неловко рвано дышала.
Она нашла этого Нацу.
Мальчишку-мечтателя и парня-лунатика.
Летнего юношу с весенним цветом волос и по-осеннему теплой улыбкой.
До пожара в сердце родного-незнакомца.
Как только он разорвал поцелуй, сознание прошибло мощным зарядом. Словно раскаленным копьем грудь пробили и прокрутили пару раз против часовой стрелки.
— Я вспомнила, — глотая сухой воздух, схватилась она за горло и отмахнулась, — я всё вспомнила!
— Всё?
— Все мои двадцать лет жизни, — протараторила наспех, заставив Нацу поникло улыбнуться, — и тебя, Нацу… — тот встрепенулся. — Тебя я тоже вспомнила, мой пятый подопечный.
Он крепко ее обнял, прижав к стучащему сердцу, в котором уже в третий раз разгорелся пожар багрового цвета. Кусал губы уже от радости и пытался не засмеяться вслух, чтобы не спугнуть эту — такую желаемую — иллюзию-не.
— Но как я выжила? — удивленно сказала она, теряясь в пустоте своих догадок.
— Ты и не должна была умереть, — качая головой, приговаривал Нацу.
— Должна была, — прошептала.
— Я и не думал, что она вспомнит, — произнес первый голос.
— Эта девушка давно не поддается нашим догадкам, — насмешливо бросил второй, — но нам пора всё прояснить, чтобы больше не мучила себя.
— Она поймет?
— У нее нет выбора, — ответил, — в который раз безысходная истина.
***
— Осторожно, — приговаривал себе под нос Нацу, положив Люси на диван, — что болит? Что хочешь? Кушать? Пить? — ударил себя по лбу. — Ангелы ж не кушают и не пьют.
— Я больше не ангел, — спокойно произнесла она, ухмыльнувшись.