Эх, жизнь — чертовка! И что же ты делаешь с простым трудягой?
Тевко хлюпнул носом, почесывая затылок. Пропащий он человек — верно тогда женка сказала. Не деньги — душу зеленому змию отдал. И вот идет он сейчас. Куда? Зачем? Почему?
А он и сам не знает. Может, зайдет сейчас к старухе Варлаве, попроситься на постой. Или же в кабачок зайдет.
Хотя, нет. В кабаках его уже хорошо знают, и на порог не пускают.
Внезапно сорвавшийся ветер заставил Тевка пошатнуться. Старый пьяница давно страдал от боли в ногах и сейчас не удержавшись, рухнул на пятую точку, оглядываясь обеспокоено по сторонам.
Вокруг — ни души. Улица утопает во мраке, стонут плаксиво кроны старых деревьев по обочинам. И как еще не спилили?
Поднялся Тевко, пожурив себя за излишнюю боязливость. Пошел дальше.
Ветер задул сильнее донося до слуха старого пьяницы какой-то странный шорох. Не будь тогда Тевко напуган — ни в жизни бы не услышал его. А так замер испуганно, настороженно осматриваясь по сторонам.
— Вот же, — пробормотал он холодея. Показалось ему, что увидел в свете проблеснувшей луны нечто странное. — Уже и демоны мерещится стали…
С этими словами решил пьяница идти быстрее. До дома Варлавы как раз недалеко. Успеет добежать.
Бросился бегом трусливый пьяница, стараясь не смотреть по сторонам. Забилось тревожно его сердце. Все виделись ему по обочинам кровавые, потусторонние глаза, наблюдающие, оценивающие.
Взвыл испуганно пьянчуга споткнувшись, и растянувшись на дороге. Поднялся на четвереньки, да так и обмер, разом поседев. Прямо перед ним стоял монстр. Мервяк натуральный. Обыденно так стоял. И смотрел насмешливо, поблескивая звериными, голодными глазами.
— Ирриил защити, — промямлил Тевко, пятясь назад.
Чудище склонило лысую голову к плечу, рыкнув тихо, предупреждающе.
— С-спа-асите! Спасите! — наконец, пересилив себя, заорал что есть мочи Тевко, на четвереньках бросившись бежать прочь.
Чудище поскребло лапой лысую голову и как бы нехотя последовало за пьяницей, стремительно нагоняя свою новую жертву.
Тевко вопил громко, до хрипоты раздирая глотку. Но как бы он не кричал, как бы не старался убежать — потусторонняя сущность все равно настигла его, повалив навзничь и впившись клыками в шею. И долго еще кричал старый пьяница, медленно умирая, да только никто не сподобился помочь ему в ту ночь. Северный Квартал славился безразличием к судьбе своих обитателей…
Долго смаковать очередную жертву монстр не стал. Поднялся, оттерев когтистой лапой измазанную кровью морду презрительно поджав губы.
С негодованием он созерцал жизнь Северного Квартала. Сошла на нет вся эйфория при перерождении, и осталось у него в груди только чувство постоянного голода, терзавшее сердце. Да, в Северном Квартале он мог жить, безбоязненно убивая людей по ночам. Но не к такой жизни он стремился ранее. И теперь, глотая горькую, пропитанную ядом кровь убитого забулдыги, он вновь остро осознал свою трагедию. Будучи практически всемогущим в этом городе, он пал так низко. У него была власть, деньги, почет и уважение. А теперь — он просто падальщик, который не в силах даже показаться днем на улице.
Нет, положительно терпеть такое посмертие мертвяк не желал, утробно зарычав. Он обязательно найдет и убьет всех своих врагов. И Пузыря, и всю его паскудную свиту, и даже проклятого мальчишку-рекрута, вновь перебежавшего ему дорогу…
Новая цель стала своеобразным спасением затухающему сознанию нежити. Усмехнувшись, побрел мертвяк далее. Ночь только начиналась, а ему требовалось много сил, гораздо больше, нежели у него имелось на данный момент, чтобы воплотить свои желания в жизнь.
***
Май не спеша шел по одной из многочисленных улочек Северного Квартала, вновь обернувшись человеком. Холодные порывы воздуха доносили до него помойный запах со всех подворотен и закоулков, амбре разлагающихся трупов, и пьяный гогот какой-то местной шпаны, возомнившей себя королями этих мест.