Я печально улыбнулась ей.
- Нет. Такого не было.
Она помрачнела. Ее настроение совпадало с моим.
- Но это еще может произойти, - добавила я.
- Даже когда они узнают о твоих… эм, силах?
Было странно слышать, как она называет мои дела с призраками силами, особенно, таким серьезным тоном, но она, может, и не ошибалась.
- Ну, теперь я буду осторожнее, - пошутила я, язык заплетался.
Ада открыла рот, чтобы что-то сказать, но медленно закрыла его. Она поджала губы и выдохнула носом. Она думала о чем-то еще.
- Что такое? - лениво спросила я. Сон был уже близко.
- А если… я - такая, как ты?
Я не понимала ее слова, я хотела высказать это ей. Но рот уже был слишком слаб, чтобы говорить. Глаза закрылись, и я провалилась в сон.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Хоть боль все еще пронзала меня время от времени, я смогла прийти на работу днем, к удивлению Эша и Шэй.
- Милая, если хочешь домой, иди домой, - сказала Шэй, когда я надела фартук. - Эш сказал, что ты чуть не умерла.
Я закатила глаза и посмотрела на Эша.
- Все не так плохо.
- Перри, ты чуть не сжевала пояс безопасности, - сказал он, глаза стали шире.
- У тебя пояс 1982 года, - сказала я ему. - Он старый.
- Эй, я 1982 года, - воскликнула Шэй. Она не была старой. С ее бодрым характером, пакистанским телосложением и круглым лицом она выглядела младше меня. Она была самым милым боссом, если не выводить ее.
- 1982? Нет, вы хотели сказать 1992, - выкрутилась я.
Шэй покачала головой и издала смешок.
- Ладно, жуткая Перри, если говоришь, что все нормально, я тебе верю. Ведешь ты себя нормально.
Я это изображала. От лекарств ощущалась усталость, хоть они и приглушали боль, она оставалась. Странная пульсация, а не боль. Это было плохо, что-то было не так внутри. Хорошо было лишь то, что я выспалась из-за «Никвила», и мне не пришлось ехать на работу на Тыр-тыре, папа подвез меня по пути на встречу в церкви. Родители были не против того, чтобы я осталась дома, но я видела гордость папы, когда сказала им, что справлюсь.
К сожалению, все было не так хорошо.
Вскоре меня поглотил мир латте и кассовых аппаратов, дорогой выпечки, и я пыталась отгонять боль. Отвлечение помогало, я была почти благодарна парню, разлившему пакет молока на стойку.
Я вытирала остатки с пола мокрой тряпкой, когда услышала из-за стойки голос:
- Пардон, мэм, здесь есть Перри Паломино?
Во второй раз за два дня мое сердце ёкнуло и замерло.
Я не поднималась, но увидела, как Шэй указывает за стойку в мою сторону. Перед ней был очень высокий мужчина с хорошим телосложением в ботинках, выгоревших джинсах и зеленой рубашке под кожаной курткой.
Ему не нужно было поворачивать голову, чтобы я узнала, что его глаза сочетаются с рубашкой. Но он повернулся ко мне.
Максимус.
Но в моей голове совсем не было мыслей. Как с Ребеккой до этого, я смогла лишь моргать, рука продолжала оттирать молоко на автопилоте.
Он улыбнулся, вспыхнув белыми зубами на фоне обветренной веснушчатой кожи, и пошел ко мне, словно ему было плевать на мир. Он остановился передо мной, я почти уперлась носом в его ботинки, которые были такими же поношенными и пыльными, как его джинсы.
- Мисс Паломино, - произнес он с легким луизианским акцентом. Он протянул мне большую ладонь. Не думая, я вложила в нее свою. Моя ладошка казалась маленькой.
Он поднял руку, и я оказалась на ногах. Я встала, словно у него были силы джедая.
- Что… ох, что? - таким был мой умный ответ.
Он сжал мою ладонь, и в теле проснулись два борющихся чувства. Одно было тревогой, что друг Декса, или бывший друг, пытался вернуться в мою жизнь. А другое было теплой дрожью, потому что он был красивым, даже краше, чем в мрачном и отдаленном Рэд Фоксе (где я его встретила), и они с Дексом никогда не ладили.