- Держись! - провопила она и потянула изо всех сил. Я нашла силу в ногах и отбивалась, пока меня не отпустило. Ада отлетела назад, а я рухнула недалеко от нее.
- Ада! - взвыла я. Она села на колени и вытащила меня из-под кровати к себе.
Свет загорелся в комнате, и мы в ужасе повернулись к двери. Мои родители стояли в пижаме, растерянные и испуганные.
- Мы слышали крики, что такое? - спросила мама пронзительным голосом.
Мы с Адой оглянулись на кровать. Со светом все выглядело нормально. Под ней были лишь пара пыльных зайцев.
Но мои ноги. Это была другая история. Мы увидели их одновременно с ними.
Мама завизжала:
- Что с твоими ногами!
Мои ботинки пропали. И носки. Джинсы были разорваны на коленях, края ткани были неровными и мокрыми. Мои ноги были покрыты тонким слоем ярко-красной крови.
- О, - потрясенно и тихо сказал папа. Он перекрестился.
Мама сглотнула, глядя на мои ноги так пристально, словно пыталась прочитать их. Она пыталась прочитать.
Ада коснулась ладонью моего плеча. Я неловко развернулась и посмотрела на свои ноги сзади.
Темные буквы складывались в слова «твоя вина» на мясистой части моей правой икры.
Мама смотрела и не приближалась.
- Я принесу бинты, - шепнул ей отец. Он сжал ее плечо.
Я не понимала, почему никто не успокаивает меня?
Наконец, мама сказала:
- Перри… - но не смогла закончить. Я знала по тону, что она скажет.
Я посмотрела на Аду. Она не помогла мне, увидев Жуткую клоунессу. Я не успела отругать ее за это. Я молила ее глазами рассказать правду. Она вскинула голову и посмотрела на маму.
- Мам, - сказала она, дрожа. Страх и адреналин звучали в ее голосе. - Это не вина Перри. Она этого не делала.
- Тогда кто? - спросила она. Мама тряхнула головой и губами произнесла слова, которые я не расслышала. Кто теперь псих? Мама говорила с собой у нас на глазах.
Я не хотела ничего говорить. Я не знала. Я дала говорить Аде.
- Мам. Я спала, и Перри вбежала в комнату. Дверь открыло… что-то… - она замолчала и посмотрела на ковер, ни на чем не сосредотачиваясь, и глубоко вдохнула. - Что-то схватило ее сзади. За ноги. И потащило ее сюда. Пыталось затащить под кровать.
Мы выжидающе смотрели на маму. Ее брови поднялись и застыли от потрясения. А потом она улыбнулась. Неприятно.
- Я не могу это слушать, - сказала она. Она развернулась и вышла в коридор. Я слышала, как она прошла папу в коридоре и прошипела ему. - О, теперь и Ада туда же. Это передается в семье.
Что передается? Призраки? Безумие? Мы с Адой с вопросом переглянулись, вошел папа. Он вздохнул и опустился на пол рядом с нами. Он поставил аптечку первой помощи и бутылку воды, вытер мои ноги мокрым полотенцем, а потом нанес на слова мазь, которая обычно щипала, но я ничего не ощущала. Кровь смылась, но слова было видно. Жутко. Твоя вина.
Моя? Что я сделала? Я посмотрела на Аду и отца. Судя по их хмурым лицам, они тоже об этом думали.
Я начала побаиваться, что сама написала эти слова. У меня был швейцарский армейский нож в выдвижном ящике у кровати. А еще иглы и булавки. Чем это отличается от порезов в старшей школе? Тогда я хоть помнила, как намеренно ранила себя.
- Крови было много, - вяло сказала я.
Он кивнул, его губы побелели, он сжал их в строгую линию.
- Порезы были глубокими.
- Нужны швы? - спросила я.
Он замер и посмотрел на меня, словно было глупо думать о швах в такой момент. Может, он был прав.
- Нет, ты будешь в порядке.
Он закончил бинтовать мою ногу, а потом коснулся краев джинсов.
- Что произошло?
Я посмотрела ему в глаза.
- Их съел монстр.
Он взглянул на Аду, а потом на меня.
- Это не смешно, Перри.
Он встал со стоном.
- Нет, - выдавила я. - Не смешно, да?
Он посмотрел на меня со странным выражением. Словно пытался решить, насколько я серьезна. Может, он хотел мне поверить.
Но он этого не сказал. Он прошел к двери и, закрывая ее, сказал:
- Ада, присматривай за своей сестрой.
- Пытаюсь, - тихо сказала она, обращаясь ко мне.
- Мне очень жаль, - я повернулась к ней, не зная, что делать с ногами.
- Это не твоя вина, - сказала она.
- Моя нога так не считает.