Просто позволь мне уснуть, подумала она. Пожалуйста... Боже... позволь мне уснуть.
Но Регина знала, что не заснет, пока ее муж не выйдет из ванной, не оденется в свой темно-синий костюм с белой рубашкой и хорошим галстуком (который он так и не научился завязывать, как следует) и не уберется из комнаты, чтобы отправиться вниз. Он ступал тяжело в своем одеянии, шел так, словно дорога вела его к виселице.
Отправляйся в Ад, подумала она. Ты этого заслуживаешь.
Затем он ушел, и она снова уснула — через несколько долгих минут тихих рыданий, потому что муравьиная ферма была жестоким, очень жестоким местом.
***
Джефферсон Джерихо открыл стеклянные двери, ведущие к задней террасе. Он вышел, затем спустился по каменным ступеням на задний двор, который, казалось, был бесконечным. Вглядевшись в темноту, он не увидел ни одной звезды. Звезд больше не было. С тяжелым вздохом он продолжил идти дальше по лужайке, сердце его бешено колотилось, во рту пересохло, а зубы сжимались так плотно, что вот-вот могли треснуть от давления. Несколько раз такое уже случалось. Его передние зубы заметно стесывались, однажды даже трескались... но через несколько дней все снова приходило в норму.
Он продолжал идти и ожидал, что это вот-вот произойдет.
Он не знал, когда.
И вот, сделав следующий шаг, Джефферсон Джерихо оказался в другом мире. Еще секунду назад вокруг него сгущалась темнота его заднего двора, а теперь...
Сегодня это была спальня, похожая на опочивальню французских особняков позапрошлого столетия. По крайней мере, он так думал. Джефферсон не был знатоком истории, чтобы точно оценить интерьер, он просто решил, что этот «кадр» с инопланетной «съемочной площадки» выглядел... как французский особняк 1890-х годов. Кругом были расставлены белые свечи разных размеров, тяжелые пурпурные шторы висели на огромном окне. Невозможно было не заметить роскошную кровать, застеленную красным шелком, над которой на стене висел большой гобелен, изображавший женщину, подающую яблоко единорогу. В примерно восьми футах над головой горела огромная люстра с дюжиной свечей. Под блестящими ботинками Джефферсона раскинулся паркетный пол, устланный толстым красным ковром. Стены были сделаны из полированного дерева, и в этой странной комнате наличествовала еще одна дверь.
Неприятное ощущение призыва в его затылке все еще пульсировало. Казалось, его тело что-то растягивало и сжимало. Все кости болели. Его одежда, как и кожа, пахли чем-то горелым. В желудке снова зародилась тошнота, и тело покрылось липким потом. Джефферсон посмотрел на портьеры и подумал, что будет, если отодвинуть их. Что он увидит? В последний раз комната была футуристической, с пульсирующими лучами света, пересекающими потолок. Он подумал, что, возможно, у пришельцев была база старых фильмов, и они просмотрели их, чтобы набраться идей для интерьера. Или, возможно, они умели читать мысли, и...
Так или иначе, они умели создавать иллюзии, и в фантазии им было не отказать.
Джефферсон Джерихо замер в ожидании. Он решил сделать шаг назад, чтобы проверить, получится ли у него вернуться назад, в свой мир. Шаг был сделан, но мир не изменился.
Похоже, Господь наказывает меня за грехи, подумал он. За все то время, что я обманывал жителей Нового Эдема и выстраивал схему Понци. За все то время, манипулировал желаниями людей. И в этом была правда: если Джефферсон видел что-то — или кого-то — то брал, повинуясь своим прихотям. Таков был его путь. И, если Господь захотел наказать его за это...
Если Ты хотел наказать меня, то почему же дал мне язык и личность? Почему позволил мне говорить все, что я хочу, почему наделил таким неуемным сексуальным желанием? Почему дал мне привлекательную внешность, которая помогала инвесторам открывать свои кошельки, а девочкам прыгать ко мне в постель без сомнений. Я словно гипнотизировал их! Зачем же Ты дал мне это все, если хотел наказать?
Дело было в том, что Джефферсон был хорош собой. Хорош в каждом, черт возьми, деле, за которое брался. Умел планировать, управлять деньгами, выступать на публике, убеждать, заниматься сексом. Во всем этом он был хорош — очень изобретателен и всегда готов на эксперименты. Если Господь наказывал его за это, так почему же поселил вокруг него так много разочарованных женщин, которые искали его любви? Любви, которую он только рад был отдавать. Почему Бог создал так много доверчивых людей, которые слушали, но не слышали? И почему именно Джефферсону Джерихо он дал тот голос, который хотели слышать люди и ради которого готовы были обчистить собственные карманы?