«Сны» - мелькнуло у Воронцова в голове. «Господи, неужели это так начинается? Если люди так начинают сходить с ума, то я не хочу! Не хочу!»
- То есть, вы думаете, что это все-таки крыша, да? В смысле, что она улетает?
Мишка снова хрюкнул в воротник куртки. Афанасий Павлович вздохнул:
- Да нет, Лёня. По крайней мере, для меня ты выглядишь вполне адекватно. Думаю, тут дело в другом.
Старжевский кивнул:
- Ага, я тоже сразу понял.
Леонид удивленно уставился на подопечного:
- Что ты понял-то?
- У вас возможности открылись. Сверхъестественные. Такое часто после ударов током бывает.
Лёня повернулся к Баркину, ожидая, что тот лишь посмеется над богатой фантазией паренька, но патологоанатом на полном серьезе утвердительно закачал головой:
- Молодой человек прав. Я как раз это хотел сказать. Видишь ли, когда ты сказал, что Рыбкин признался тебе во всех своих преступлениях, и при этом ему не нужно было от тебя ни отсрочки, ни содействия, а только личного прощения, я понял, что приходил он к тебе действительно уже после своей смерти. Видимо, там. – доктор указал на пол. – Ему за это тоже могут срок скостить, века этак полтора-два.
«Неплохие у них «там» сроки», - подумал Воронцов.
- Ну, а раз Рыбкин к тебе пришел мертвый, ты смог его увидеть, такого у тебя до летаргии не наблюдалось, и в остальном ты вполне здоров, то из всего этого можно сделать только один вывод: у тебя появились потусторонние способности.
Лёня саркастично усмехнулся:
- И вы правда верите в эту чушь? Это же все сказки или мошенничество, чтобы у дураков деньги выманивать! – весь этот ералаш постепенно стал действовать ему на нервы. Он хотел найти ясное логическое объяснение ситуации, и ждал от патологоанатома конструктивных предложений. А тот ему бред суеверный стал всучивать! Нет уж, на такие «последствия» Лёня не подписывался!
Рассерженный, Воронцов встал с дивана и подошел к двери.
- А что касается Рыбкина, то это наверняка ребята из соседнего кабинета у нас постарались. Подумали, раз я с того света вернулся, то можно со мной теперь так пошутить. Наняли какого-нибудь актера. Еще и денег ведь не пожалели на грим. Клянусь, узнаю, чья это была идея, я этому шутнику тоже поездку в морг устрою, но только в один конец! – Леонид распахнул дверь и встретился лицом к лицу с худым усатым мужчиной в белом халате. В первую секунду Воронцов хотел оттолкнуть его в сторону, но потом умерил свой пыл – все-таки незнакомец, которого он уже где-то видел, был ни в чем не виноват:
- Проходите. Мы уже уходим. - он отошел к стене, давая ему пройти в приемную и не замечая при этом, как лицо младшего лейтенанта, наблюдающего за этой сценой, бледнеет, а глаза становятся размером в чайные блюдца.
Мужчина, вопреки ожиданиям, совсем не удивился взбудораженному посетителю, но и в комнату он тоже заходить не стал. Вместо этого, он повернулся к Лёне спиной и медленно проследовал дальше по коридору. Только тут Лёня заметил, что одет незнакомец был не в халат, а в простыню. Такую же, в которой он сам разгуливал тут два дня назад. В следующую секунду его словно прибило молнией, и он вспомнил, где видел этого незнакомца, причем совсем недавно.
Покойник тем временем, как ни в чем не бывало, проследовал дальше по коридору и исчез… в стене.
Лёне стало плохо. Застонав, он понял, что ноги больше не держат его, и стал медленно сползать вниз по дверному косяку.
Миша и Афанасий Павлович тут же бросились к капитану, подхватили его под руки и отвели к дивану. Воронцов почувствовал, как у него по лицу текут слезы, он хотел что-нибудь сказать, но изо рта вырывалось только непонятные стоны и мычание, голова словно ехала задом наперед на американских горках.
- Сейчас, сейчас все у нас будет хорошо. – с успокаивающим голосом, словно разговаривал с маленьким ребенком, Баркин достал из шкафа аптечку и вытащил оттуда ампулу со шприцом. – Сейчас мы укольчик сделаем, и успокоимся. И поедем домой, ляжем в постельку, а утром все будет не так страшно.
Он кивнул Мише держать капитана за плечи, а сам закатал рукав его свитера и ввел иглу в вену.