Он так и не понял, что в тот момент заставило его остановиться: то ли испуганный голос девочки, зовущей своего котенка, спрыгнувшего с её рук, то ли еще более испуганный крик матери, увидевшей, как её ребенок выбегает на проезжую часть вслед за животным, то ли режущий слух визг тормозов. Неведомая сила заставила его повернуться, и он увидел картину из своего сна – девочка, освещенная ярким светом. Только его источником были не прожекторы, как ему казалось раньше. Это были фары надвигающейся на нее легковой машины. Водитель в панике давил на педаль тормоза, но выкатанная сотнями автомобилей ледяная дорога не давала колесам остановиться.
Забыв про все вокруг, Лёня бросился к девочке, испуганно прижимавшей к себе котенка. Обняв её, Лёня упал на землю и откатился в сторону от летящего на них бампера. Легковушка пронеслась мимо и остановилась метрах в десяти.
Осторожно прижимая к себе ребенка, Лёня уже собрался было подняться с ледяного асфальта, как вдруг до него донесся еще один испуганный крик матери, а затем и низкий, напоминающий пароходный, гудок большой фуры, надвигающейся на них по встречной полосе. Укрыв ребенка курткой, Лёня прижался ко льду, стараясь в буквальном смысле слиться с землей. Продолжая низко гудеть, фура проехала над ними и, повернувшись на льду, встала поперек дороги напротив легковушки. Оба водителя, бледные и трясущиеся, вышли на улицу и бросились к лежавшим на асфальте.
Убедившись, что дорога перекрыта, и остальные машины не собираются делать из него «лежачего полицейского», Воронцов наконец решился сесть и заглянул в куртку. Девочка прижималась к капитану, пряча лицо в его свитере, но сама при этом крепко держала в руках котенка. Только когда мама со слезами на глазах подбежала к ним и ласково позвала дочку по имени, Надя отпустила своего спасителя, упала к ней в объятия и тихо заплакала.
Бело-синие всполохи, замигавшие вдали, уже через несколько мгновений были на месте происшествия. Врачи скорой помощи тут же бросились к ребенку, полицейские в свою очередь взяли в оборот обоих водителей. На Лёню никто не обратил внимания.
Но Лёне этого было и не нужно. Он медленно отошел в сторонку, сел на низкий заборчик у края дороги и... улыбнулся. Вытащив из-за пазухи бутылку, тоже невредимо пережившую произошедшее, он с облегчением отшвырнул её в кусты.
Ему вдруг всё стало ясно.
Ясно, почему ему снились эти сны. Почему он вдруг получил эти способности.
Эта сила, давшая их ему, не хотела зла. Никогда, с самого начала… с самого начала она пыталась дать ему понять, что лишь хочет помочь. Во снах она предупреждала его о тех событиях, которые должны были случиться. Только вот Лёня, испугавшись и противясь им, сначала интерпретировал эти предупреждения опасными для себя, а силу – враждебной. Однако ничего страшного с ним не произошло, наоборот, теперь, когда он, наконец, увидел истину, Воронцов даже почувствовал какую-то высшую… защиту. И он понял: он был сам виноват в своих проблемах. Сам виноват в головной боли, в страхе и в мрачности. Ему нельзя было сопротивляться этой силе, потому что он был избран. Кем и почему, Лёня сказать не мог, но он был уверен, что обязан принять свои новые способности как должное, научиться жить с ними и использовать для доброго дела. Все-таки, он и в милицию когда-то пошел, чтобы бороться со злом. Но потом однообразие бытовых убийств и бумажная рутина быстро убили в Лёне геройские замашки и уступили место занудному прагматизму.
Но теперь все станет по-другому, он чувствовал это. С этого момента у него начнется другая жизнь. И может быть, в ней даже найдется немного места для геройства. Как сейчас.
Размышляя над своей нелегкой долей, Воронцов продолжал сидеть на заборчике и лыбиться, как дурачок. Видимо, это заметили и санитары, потому что один из них подошел к нему и обеспокоенно положил руку на плечо:
- Вы себя как чувствуете?
- Я в порядке. – кивнул Лёня.
- У вас рана под глазом кровоточит, пройдемте к машине, обработаем.
- Правда? – Лёня схватился за лицо. Действительно, под левым глазом у него оказалась довольно большая ссадина. – А я и не заметил.