- Сумку? – с глупым видом спросил первый, поменьше ростом и побородатее, но при этом менее пропитанный ароматами мусора и перегара.
- В лесу. – икнул второй. – У Охты, на левом берегу.
Лёха присвистнул:
- Так это же уже область! Вы на фига её сюда тащили через весь город?
- Так мы ж не знали, что там внутри… это… конечность. – продолжил заплетающимся языком второй. – Мы думали, там бабки… это… клад. Поэтому подумали, нужно в главный отдел нести. Чтоб там всё по правилам оформили. Находчику же ведь двадцать пять процентов полагается.
- Да, мы вам тут не дураки! – вмешался первый. – Мы свои законы знаем!
Костылёв пожал плечами:
- Да без проблем. Миш, притащи-ка мой ножик. Сейчас мы вам ваши двадцать пять процентов отрежем. Уши и нос подойдут?
- Ты бы им лучше мозгов отрезал, - увидев побледневшие лица бомжей, поддержал шутку Серега. – Нужнее будут.
Милиционеры громко рассмеялись. Гриша оглядел всех присутствующих, и, словно уже зная ответ, спросил:
- Ну что, ребята, кто возьмётся?
Лёха и Серега как один покачали головами.
- Не, на мне и так два глухаря с прошлого месяца висят, а вчера еще и с Приморского «бытовуху» передали.
- А мне с депутатским отравлением разбираться надо. – добавил Смирнов. – Там сейчас целая политическая война разыгралась, а я один посреди фронтовой полосы стою, как дурак.
Гриша бросил взгляд на Лёню.
- А ты, небось, за барабашками своими гоняться будешь?
На какую-то секунду у Лёни появилось странное чувство, что он должен, нет, обязан забрать это дело себе, вместе с головой и бомжами. Но ни первое, ни вторые совершенно не вызывали в нем восторга и желания разобраться. Опыт подсказывал, что труп наверняка был результатом какой-нибудь бандитской разборки, и поэтому имел довольно неплохие шансы отправиться очередным глухарем на полки районного архива. И это только при том раскладе, если убийство действительно произошло на территории города. В противном, и, кстати, более вероятном, случае дело пришлось бы передать областным коллегам, что Григорий мог сделать с таким же успехом, как и он сам. Поэтому, сбросив с себя это неожиданное чувство долга, Воронцов ответил:
- На мне еще Колчаганов висит. – обратив внимание на язвительные нотки в Гришиной интонации, он решил не говорить про просьбу Марчука сходить к Кравцовой, чтобы ребята не подумали, что он теперь действительно решил переключиться с обыкновенных убийств на этот потусторонний бред. – Завтра опять адвокат припереться должен.
Яковлев махнул рукой, схватил сумку за ручки и кивнул уже к тому времени успокоившимся бомжам последовать за ним в кабинет.
Когда Леха и Сергей тоже удалились в коридоре, Лёня перевел взгляд на лейтенанта, сунул ему в карман наручники и улыбнулся:
- Ну что, пошли, за барабашками гоняться.
***
Квартира Нины Никифоровны располагалась почти за городом, у Рябовского шоссе, рядом с Похоровским кладбищем. Выйдя из машины и увидев на противоположной от дома стороне ряды крестов и памятников, выглядывающие из-за деревьев, Лёня представил себе, как бы он себя чувствовал здесь по ночам, и впервые осознал причину нервозности пожилой женщины.
Они поднялись на второй этаж и позвонили в дверь, обитую темно-коричневым дермантином. Через минуту из глубин квартиры послышалось шарканье шлепанец и недовольный голос:
- Чего надо?
Лёня и Миша переглянулись, и Воронцов пообещал самому себе по возвращении лично выкинуть все эти «барабашнутые» заявления в мусорное ведро и новых не принимать, даже если ему это прикажет сам министр внутренних дел.
- Мы из милиции.
- Я милицию не вызывала.
- Вы с заявлением приходили… насчет барабашки.