Было интересно, - ответил Аброр.
Ага, - кивнул Башаров, принимая ответ участника. – Мэрилин?
Шепс повернул голову к эстонке, ожидая, что ответит девушка. Та закусила губу, видимо, подбирая слова.
На этой программе можно просто помочь людям… Так почему бы не сделать это, если можешь?
Вы любите помогать? – Керро кивнула, оставаясь невозмутимой. – Скажу честно, что сегодня не будет ни белого, ни черного конвертов. Но если бы они были, в белом конверте обязательно были вы.
Александр слегка усмехнулся, но по-доброму.
Я польщена.
Сегодня у меня есть для вас еще один…одно! – поправился Марат, обращаясь уже ко всем. – Задание. На этом телевизоре будет идти запись… Вам нужно рассказать, что там будет идти.
То есть видеть запись мы не будем? – уточнила Надира.
Совершенно верно. Ну что, начинаем!
Спустя несколько секунд молчания, ведущий решил все же начать опрашивать экстрасенсов. Каждый высказывал свое мнение, кто-то говорил какой-то бред, на что эстонка хмурилась. Она не умела смотреть сквозь предметы, но она чувствовала то, что чувствуют люди при просмотре видео. Голова как-то затрещала, но девушка поборола желание сжать виски руками.
Александр? Вы что скажете?
Я чувствую энергетику… Мужчины, словно он что-то хочет сделать, но он просто не двигается.
Так, может там фотография? – предположил Марат. – Мэрилин?
Мне хочется закрыть глаза и отвернуться, - произнесла эстонка, морщась. – Когда я смотрю туда, мне становится как-то неприятно. Яркий цвет режет глаза.
Яркий? Какой именно?
Керро покачала головой в отрицательном жесте.
Я вижу чей-то портрет, - добавила девушка, - И он не очень приятный.
Опрос пошел дальше, и в один момент девушка все же потерла глаза. Это не укрылось от взгляда Александра.
«Говорил же, простынет!» - подумал он, мысленно ругая девушку за халатность.
Когда телевизор повернули к ним, некоторые люди удивились, увидев там совсем не то, что предсказывали.
Мэрилин, Александр, вы были наиболее близки. Это видео длится всего 22 секунды, оно повторялось все это время. Легенда гласит, что после просмотра полного видеоролика люди сходили с ума и выкалывали себе глаза. Что ж, с этим заданием справились не все. Ну а мы, дорогие телезрители, - Башаров вернул взгляд в камеру. – Увидимся с вами ровно через неделю.
Стоп! Снято!
Все как-то расслабились, но не заметили, что камеры так и остались включены. Экстрасенсы расселись по разным углам, перешептываясь и рассказывая друг другу ощущения от последних испытаний.
Я предлагаю вам посмотреть полную версию ролика, - Марат подошел к телевизору и включил другой диск. – Кто желает досмотреть?
Ой, да вы что, - возмущенно взмахнула руками Рыжикова и поспешила удалиться из зала.
И так-то плохо, еще и вы тут, - Надира тоже зло посмотрела на ведущего.
Я хочу досмотреть, - Мэрилин встала и сделала несколько шагов к телевизору.
Я тоже, - рядом с ней встал Шепс, скрестив руки на груди.
Кто-нибудь еще? – уточнил Башаров.
Решили всего посмотреть шестеро.
Всматриваясь в кадры, они пытались уловить то, что пугает людей.
Что-то меняется, - прошептал Саша, сидя рядом с эстонкой. – Он меняется.… Видишь?
Мэрилин щурилась…. Она понимала, что черные размытые знаки либо рисует ее воображение, либо они действительно есть на экране.
«Признай, Керро, ты слаба в этом. Ты не можешь видеть людей насквозь!»
Вот, вокруг его головы видишь туман? – Шепс пододвинулся к девушке и пытался руками показать, где что происходит. – А слева синие волны…
Девушка видела слабые признаки того, о чем говорит Саша.
Глаза… - прошептала Роттер, всматриваясь в портрет мужчины. – Его глаза.
Гипноз, - сделал вывод Данис.
И, правда, что-то такое было. Не зря девушка хотела закрыть глаза. Когда ролик закончился, Керро встала и махнула рукой – ничего интересного. За ней последовали и остальные. Войдя в соседний кабинет, оставшиеся 6 участников начали одевать верхнюю одежду.
Ты в порядке? – послышался тихий вопрос за спиной.
Эстонка в это время пыталась застегнуть молнию на своей куртке, но «собачка» не поддавалась. Застряв в самом начале, замок никуда не хотел деваться. Мэрилин бросила бесполезное занятие и повернулась к спрашивающему.
Все хорошо, а что?