Выбрав момент, где особенно не было света луны, он быстро подбежал в ней сзади, засунул в рот кусок тряпки, и, скрутив ее, быстро взвалил на себя и проследовал к своему дому. Благо, весила она мало. Несколько раз она попыталась выскользнуть, поэтому ему пришлось ее оглушить. Зачем он это делал? Ответа на этот вопрос у него не было. Притащив ее в свое новое жилище, он расположил ее на кровати, привязав туда. Затем стал дожидаться того времени, когда она придет в себя, сел на кушетке рядом с ней и стал терпеливо выжидать. Себе на голову он надел некое подобие шапки палача: его не было видно. Лишь глаза сверкали из-под этого одеяния.
То, до чего он додумался было просто неописуемым. Зная, как на Мартину подействовало то, что она видела в комнате у того ужасного Филиппа, - все железные приборы, непонятно для каких пыток предназначенные. Подобие такого Жак притащил и к себе. Ушло некоторое время для того, чтобы он смог отыскать целый арсенал этого добра. Его целью было воссоздать для нее атмосферу той ужасной ночи, которую она не забыла до сих пор: об этом ежедневно ей напоминал сияющий на лице шрам.
Прошло некоторое время, и Мартина очнулась. Волна ужаса прокатилась по всему ее телу. К ней вернулся самый страшный кошмар, сон, который она мечтала забыть, выкинуть, если не из своей жизни, то хотя бы из памяти, навсегда. Она не понимала, что происходит, где она оказалась. Единственным, что она чувствовала, был все нарастающий страх, бегущий по ее венам.
Но Жак не собирался делать ей больно. Он уже начал жалеть об этой затее. Хотя, первый этап был пройден: он заставил ее почувствовать страх. А это, пока что было его единственной задачей, смысла которой он не понимал даже сам. Недолго думая, он скинул с головы одеяние, и предстал перед ней. Быстро начал развязывать ее. Она просто обомлела от ужаса и неожиданности.
- Я пошутил. Пошутил, любовь моя, - все твердил ей он.
Они не могли поверить тому, что, наконец, оказались рядом друг с другом. Мартина даже и не думала обижаться на Жака за такой его поступок. Она будто забыла об этом. Главное было: она не ошиблась! Она действительно видела его! Он жив! Что еще ей было нужно? Ведь это было единственным, о чем она мечтала.
- Я верила, я до последнего знала, что ты выжил,- всхлипывая и прислоняясь к нему, она все твердила и твердила.
Он же осыпал ее руки и все ее тело поцелуями, на секунды останавливался, задерживал свой взгляд на ее лице, теле, губах. И не мог наглядеться. Он не верил себе, своим глазам. Не верил тому, что, наконец, нашел ее, достиг цели. И, наконец, они снова смогут быть вместе. Он ликовал! Он оказался сильнее судьбы! Они и не знали, сколько так они утопали в объятиях друг друга, сколько шептали друг другу обрывки глаз, не могли налюбоваться друг другом. Вернули к действительности Мартину слова Жака, которые прозвучали для нее, как неожиданное ведро холодной воды в душный летний день.
- Теперь мы наконец-то вместе! Мы сможем уйти от всех и быть только вдвоем!- так она поняла его слова и отпрянула от него в ужасе и страхе.
Ей было настолько стыдно и, в то же время, горько признаться и себе самой, и ему, что они не могут этого сделать. Она лишь застыла и пыталась подобрать слова, которыми может себя оправдать. Встав с кушетки, она обняла руками голову Жака, так что он мог лишь целовать через одежду ее грудь и прижиматься к ней, как маленький ребенок, поглаживая руками всевозможные места на ее теле. Так они пробыли некоторое время без слов. Он лишь наслаждался тем, что мог прикасаться к ней. А она запускала руки в его волосы. Но, через несколько минут, она отпрянула от него и промолвила:
- Мы не сможем пока уехать, Жак, прости.
Он снова потянул ее к себе, и, не веря своим ушам, ответил ей:
- Нет, мы уедем. Теперь я буду все решать. Ты можешь больше не беспокоиться. Я смогу тебя защитить,- его лицо просияло улыбкой.
Она же лишь цокнула ртом, нахмурилась, и, закачав головой, чрезвычайно грустно посмотрела на него и сказала:
- Пойми, ты многого не знаешь. Я просто не смогу сейчас уйти с тобой. Даже сбежать.
- Почему? Что тебя держит? - Жак начал выходить из себя, но всячески пытался это сгладить, чтобы не разочаровать Мартину и не проявить злость по отношению к ней.
- Вся моя жизнь сейчас - это огромный тщательно выстроенный спектакль, Жак,- поникла она.- Я уже и не знаю, где я, настоящая. Наверное, только с тобой, вот сейчас,- она подняла на него глаза.- По крайней мере, я не задумываюсь, что я могу сказать, должна, и так далее.
- Что ты имеешь в виду?- нахмурился он ей в ответ, приближаясь и снова пытаясь припасть к ее груди.
- Подожди,- начала она отталкивать его, задыхаясь.- Подожди, а то я не смогу ничего тебе рассказать,- еле выдохнула она.- Понимаешь, ты просто не знаешь и даже представить себе не можешь, какие силы замешаны сейчас в моей жизни. За мной следят. Многие действия планируются заранее. Одна осечка, неверный шаг, и мне конец. Я нахожусь между двумя сторонами, и я устала,- она поникла.
- Какими сторонами? Я ничего не понимаю. Я примерно знаю, как ты живешь. Не скажу, что мне это нравится, но тебе надо лишь это оставить. И ты оставишь! Мы уедем с тобой! Я даже уже знаю, куда. Здесь, под Саргемином, есть одно замечательное ...
Но Мартина перебила его, даже не дослушав.