- Понимаете ли, ни он, ни она не хотели меняться. Они застряли каждый в своих травмах. Но Дениел уже готова распутать этот клубок. Она уже идет в следующую жизнь с полным намерением заплатить все долги. Пережить то, что она заставляла переживать других.
Первое: она собирается выплатить ему все лишения, которые он из-за нее перенес. Я имею в виду лишения в неразделенной любви. Затем она должна снова полюбить мужчин, начать им доверять, простить своего отца. Так же ей необходимо будет повстречать бисексуала, чтобы она поняла, что чувствовал Макс, когда она жила с девушкой. И еще кардинально поменять отношение к сексу. Понять, что это - таинство, сближение двух душ, объединение их в одну. Что любовь и секс - это не насилие. Не то, что она привычно воспринимала, а именно получение наслаждения. Понимание, что это лишь добро. Отойти от случайных связей, наркотиков, алкоголя, плохих компаний, перестать впадать в депрессию. Выйти к миру, и, наконец, стать сильным светлым человеком.
- И все это за одну жизнь?- усмехнулся тот.
- А то вы не знаете,- съязвила ему Катрин.
- А вы думаете, она сможет?
- Я уверена в этом. Потому что она уже признала, что у нее есть эти проблемы.
Услышав все это, Линда заерзала. Создалось такое впечатление, будто она перебарывает в себе желание что-то сказать. Тем временем, допрос продолжался.
- А Максим?
- А Максим болен, и не понимает этого, и не согласен на терапию любого рода. Пока он не признает, что в нем живет весь этот комплекс его травм. Проблемы с родителями, непрощение себя за то, что он тогда отверг своего ребенка, что он, собственно говоря, и не совершал, а лишь обманывает себя, стремление жить в мире иллюзий, крайний эгоизм с комплексом неполноценности и неуверенностью в себе, но в то же время жесткое, категоричное мнение и огромная внутренняя обида. Список можно продолжать бесконечно.
- Как думаете, она сможет простить его за все то насилие, которое ей пришлось из-за него перенести?
- Да она уже его простила. И тут надо смотреть еще на одно "но": ведь она сама этого хотела. Она не видела других вариантов отношений, особенно сексуальных, кроме как насильственные извращения, и никто и не желал ей показать другое. А может, и не смог бы, пока она сама не захотела бы этого. Так что Максим лишь молча, подсознательно выполнял то, чего она хотела. Давал ей, так сказать, необходимое.
Катрин на момент остановилась.
-Да,- выдохнула она.- Если подумать, жертва всегда любит своего палача. Они не могут друг без друга. И он являлся мучителем лишь по той причине, что сам перенес горе. Ведь пока горе тебя разъедает, ты не в состоянии выделять внутренний свет. Твои душевные приборы неисправны.
- Что же, мы спросили практически все, что хотели узнать, теперь, вам, наверное, интересно, зачем мы позвали вас сюда вдвоем?
Те переглянулись между собой.
- Что вы чувствуете друг к другу? Вот вы, Линда, стоя сейчас и смотря на вашу коллегу, что вы можете сказать?
- Мне просто смешно,- хмыкнула Линда.
- То есть, вы не уважаете Катрин?
Линда смерила ее презрительным взглядом.
- Да нет же, уважаю,- сцепив губы, промямлила она.- Вот только необходимо понимать, мы разные. Мы никогда бы не могли стать даже друзьями.
- И что же вас так претит?
- Ее правильность. То, что она не хочет менять образы.
- Линда, а может быть, внешняя картинка - не самое важное? Может быть, Катрин ведет себя и одевается настолько аскетично лишь потому, что она не боится, чтобы другие увидели ее внутреннюю суть? А вы, в столь иногда агрессивных красках своего имиджа лишь пытаетесь скрыть внутреннюю доброту, нежность, уязвимость? Признайтесь: вы специально пытаетесь сделать себя хуже, казаться сильнее, как ежик в колючках? И быть может, если обнаружится человек, который не воспримет всерьез вообще всю вашу напускную оборонительную маску и просто ее не заметит, а сразу же обойдет ваши атаки и увидит вас, такую, какая вы есть, вы станете с ним другой.