- И еще. Я мамочку в нашу спальню переместила. А то мы вечером даже телевизор посмотреть не можем, - сообщила она.
Тахта у нас узкая. Еще из старой жизни досталась. Кризис за кризисом. Вот и не успели поменять мебель, а потом сын на ней стал спать. А ведь когда мы только с Иркой познакомились, это было наше ложе любви. Тогда нам на ней было удобно, уютно, а сейчас тесно и жестко. Точно сна никакого не будет.
Но спорить не стал.
Дома меня ждал ужин. Запеченная в духовке картошка в травах и пряная говядина в горшочке. Вкуснятина. Плотно поужинав, и запив пивом, мы перебрались на тахту. План на вечер прост. Интересное кино. О любовных играх можно и не мечтать. С одной стороны мама залегла. За другой стенкой - дети.
Я выбрал апокалиптический триллер «Семь дней» отечественного разлива. По первым кадрам и отзывам в сети, хорошее кино. За его просмотром, где-то на двадцатой минуте сон забрал меня.
***
Я знал, что он придет. Это было неизбежно. Я словно весь день готовился к этой встрече. Но думал, что минует меня чаша сия.
Я проснулся посередине ночи от ощущения чужого присутствия. На этот раз никакой боли в груди. Дышал я свободно. Но в комнате было душно, хотя помню, что перед тем как лечь в кровать, я открыл окно на кухне. И снова этот нутряной запах. Может, это соседи с четвертого по ночам свежуют тушки забитого скота. Такое чувство, словно я на скотобойне проснулся.
Я открыл глаза, и осмотрел комнату. На первый взгляд ничего необычного. Книжные стеллажи возвышаются великанами, телевизор одноглазым циклопом вглядывается в темноту. Дверь в спальню, где храпит мамочка, закрыта. В лунном свете виднеются детские рисунки, закрепленные вместо стекол в спальной двери, а рядом ветвистое дерево на обоях.
Ничего не обычного. Все как должно быть. Но в то же время, я чувствовал присутствие чужака. Он где-то здесь. Только затаился. Ждет чего-то, выжидает.
Я перевернулся на бок, и уставился на запертую дверь к мамочке. Он где-то там. В ее комнате. Пойти, что ли, проверить?
Вдруг храп прекратился, и я услышал, как мамочка начала бормотать. Это был чужой язык, напитанный силой и древностью. Волосы на голове превратились в колючки и стали колоть кожу черепа.
А она бормотала. Сначала тихо, потом все громче и громче. Мамочка не пересекла границу, отделяющую шепот от нормальной человеческой речи. Но я так хотел, чтобы в этот момент все проснулись. Почему я вижу и слышу это один?
Чужак зашевелился. Я слышал шорох его шагов в спальне мамочки.
Что за хрень тут происходит? Надо вскочить, включить свет, да разбудить всех, навести порядок в собственном доме. Только я не мог это сделать. У меня не было силы воли, чтобы что-то изменить в сложившейся ситуации.
На обоях в кроне дерева появилось черное пятно. Я с трудом видел его. Такое маленькое. Но оно росло, увеличивалось на глазах, и уже огромная, лоснящаяся от жира нефтяная клякса сидела на стене. И я видел, она дышала.
Это завораживающее зрелище, полностью сковало все мое внимание.
Клякса оторвалась от стены и упала с хлюпающим звуком на паркет. Я видел ее колышущуюся. Она закрыла собой с десяток плашек. Вдруг, в кляксе открылся вполне человеческий глаз. Он смотрел на меня жадно. И я почувствовал, как меня раскладывают на составляющие, точно мясник после разруба туши. Открылся второй глаз. И клякса стала расти вверх, на самой вершине ее колыхались глаза. Она набирала массу, становилась все больше и больше. И вот уже возле дверей в спальню стояла черная фигура с ярко-белыми глазами. Она была аморфной, рыхлой, словно составлена из старого грязного снега.
Фигура медленно поплыла вдоль тахты в коридор, в сторону детской комнаты. При этом глаза существа переместились на затылок, и продолжали следить за мной.
Оно идет к детям. Оно хочет, что-то сделать с ними. И это что-то ужасное.
Я попытался пошевелиться, вскочить, но не мог. Странное оцепенение вновь овладело мной. Мне стало страшно. И выть захотелось от отчаянья и беспомощности.
Внезапно существо остановилось в дверном проеме и произнесло:
- Я - Вой!!!
И на этом я утонул в колодце сна, опустился на самую глубину.
***
Утром Светка заболела. Температура тридцать семь и два. С кровати слезть не может. Слабость дикая. Под глазами черные круги.
Ира вышла на кухню, где я со Стасом завтракал, и сказала:
- Твоя мамочка, как энергетический вампир, все силы из нас пьет.