— Славнейший, я хотел бы поговорить с тобой один на один.
Озавир посмотрел на него зло и озабоченно, но потом согласно кивнул.
— Хорошо. Но тогда я должен показать тебе Орбин. Только, боюсь, славнейший избранник Форума ничего не увидит… могу я рассчитывать на прогулку с Айсином Леном, моим семинарским приятелем?
Как и было условлено заранее, Айсинар оставил паланкин у библиотеки и пешком спустился на набережную. Несмотря на жаркое солнце, у реки отчетливо чувствовалось, что время голубой ласточки — это еще далеко не лето. Дул сырой, пронизывающий ветер, от высокой воды тянуло тиной, а старые причалы пахли смолой, дегтем и гнилым деревом. Айсинар плотнее запахнул полы плаща. Грубая ткань натирала шею, но от холода спасала надежно.
Озавира он увидел сразу: даже наряженный в дешевую полотняную робу и овчинную безрукавку, орбинит резко выделялся среди полукровок и вольноотпущенников мастерового города. Вещатель тоже его узнал, поклонился, а вместо приветствия указал на причалы и виднеющиеся выше по течению доки старой верфи.
— Вот, смотри, избранник, какой Орбин я хочу тебе показать. Наследие Агердина-морехода.
У одного из причалов стояла лодка, вокруг нее суетились люди, разгружали какие-то бочонки, похоже, с зерном или мукой. Остальные три причала пустовали. Зрелище заброшенной верфи было и вовсе удручающим: стены полуразобраны, перекрытия обвалились, ребра стапелей почернели от времени.
— Ты помнишь, когда в Орбине спустили на воду последнее судно? — продолжил разговор Озавир.
— Нет, — честно признался Айсинар, — я даже не знаю, когда это случилось.
Он, конечно, знал, что орбинская судостроительная верфь давно заброшена за ненадобностью: выходов к морским путям у республики нет, а по Зану и Лидине ходят мьярнские ладьи, и этого вполне хватает. Но одно дело знать, и совсем другое — видеть своими глазами.
— А я помню, правда, очень смутно. Собралась толпа народу, пестрая, нарядная, все радовались и кричали. И я, совсем маленький, сидя на плече у деда, смотрел на высоченный серо-голубой парус и тоже что-то кричал. А дед говорил: «Паруса — это наши крылья, Оз. Ничего нет прекраснее летящих над волнами парусов».
Озавир мечтательно смотрел вдаль, а Айсинар удивлялся: он никогда еще не видел вещателя таким, как сегодня.