Представление удалось на славу! Лолия повернулась к Гайяри, глянула гордо, как победительница, и засияла еще ярче. Раз, другой, третий пропустила она колдовской ветер сквозь трепещущие кроны, разгоняя и усиливая. Деревья уже не просто качались — скрипели, и гнулись под ударами разбушевавшейся стихии, грозя в любой миг сломаться. Потоки силы, исходящей от ее пальцев так уплотнились, что казались осязаемыми, даже видимыми и от этого все больше становилось не по себе.
В какой миг ее красота из чарующей стала страшной. Когда внимание и любопытство сменилось жуткой оторопью? Гайяри не заметил. Только вдруг почуял, безошибочно, как на арене: пора остановиться! Сейчас же!.. но сказать ей об этом, предупредить — как?!.
Стоило ему так подумать — раздался сухой треск: большой старый тополь раскололся, и чуть не полкроны рухнуло вниз, сминая самшиты и решетку шпалерных роз.
Лолия сдавленно вскрикнула.
Потоки силы натянулись и лопнули, как оборванные струны, свиваясь в спираль.
Гайяри зацепило первым, оторвало от земли и швырнуло прямо на Лолию. А потом их вместе — в куст живой изгороди. Единственное, что он успел сделать — прикрыть ее своим плечом, чтобы не дать пораниться о жесткие ветви.
Не успели они опомниться от падения, как услышали:
— Госпожа! Маленькая госпожа! С вами все хорошо?
И следом топот ног по тропе.
— Садовник!.. — шепнула Лоли, дрожа от ужаса, — если он видел и расскажет отцу?!
Было чего бояться. Если расскажет — быть Лолии в Сером замке. После такого представления судья Ниараи ни за что не станет скрывать мага, пусть это и его собственная дочь. Что делать — даже и думать не пришлось. Гайяри обхватил девчонку, задирая хитон, свалил прямо в мокрую траву и, подминая под себя, впился в губы.
Кто-то протопал совсем рядом, остановился, пошумел ветками, пробубнил что-то невнятное, и только потом пошел дальше. Видел их этот кто-то или нет, Гайяри не понял, но сейчас это и неважно: если видел, у него не могло остаться сомнений, ради чего хозяйские дети сбежали в сад в такую рань. И уж точно какая-то ерунда, вроде шквального ветра или упавшей с прогнившего тополя ветки, не могла отвлечь их друг от друга.