— Понятно все с тобой, Гайяри Вейз. Естествознание — не фариси, можно не учить? Ладно, давай еще вот так попробуем.
И, повернувшись, встала впереди, прижалась к его груди спиной — Гайяри даже вздрогнул от неожиданности. Потом подхватила его ладони с тыльной стороны и вытянула руки вперед.
— Я буду делать, а ты — попробуй почувствовать и разобраться, как это происходит. Поймешь — повторяй.
Первое, что он почувствовал — ее запах, тревожный, волнующий, лишь слегка приправленный духами, тепло девичьего тела, и свое острое желание сжать его в объятиях… но это точно были не те ощущения, которым Лоли хотела его научить.
Гайяри тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на деле. Пообниматься он еще успеет, обязательно, но — потом.
— О чем ты думаешь? — она повернулась, строго, как опытная наставница, заглянула в глаза. — Соберись, ну? — и слегка пихнула локтем в бок. Потом взяла его правую руку, прижала ладонью себе под грудь. — Вот отсюда все начинается, чувствуешь?
«Зря это она…» — было первое, что он подумал, но вдруг… да! Ощутил, как внутри нее зарождается нечто большое и сильное, растет, набухает… и вот уже разливается теплом, размыкается двумя потоками, струится по рукам и через ладони передается ему.
— Да, чувствую, — боясь спугнуть момент, прошептал он.
И, отзываясь на ее тепло, его собственная сила начала подниматься навстречу, потянулась по рукам, чтобы сплестись с потоками в пальцах Лолии.
А ведь что-то подобное происходило с ним и во время боя, только возникало как-бы само собой, подчиняясь не воле и разуму, а чутью тренированного тела, нужде в самосохранении. Теперь он мог оценить эту свою способность по-другому, попробовать понять и применить осознанно.
Упоительно! Зрение, слух, даже обоняние и осязание обострились невероятно. Он видел каждую травинку под ногами, каждое перо в крыле сойки, мелькнувшей среди грушевых ветвей; слышал свист ее крыльев, шелест потревоженной листвы, чувствовал на щеках холодок, от ее движения. Казалось вот-вот — и сам мир раскроет перед ним все свои тайны, и вмиг станет понятно, как устроены жизни и этой сойки, и самой далекой звезды… Совсем не похожее на плотское, это чувство тревожило и пьянило куда сильнее, острее азарта боя, желаннее всеобщего поклонения и любви. Пламя всетворения, кажется, так называли это предки?..
— Гайи, смотри, — тихо прошептала Лолия, — как волны.
Плавные потоки воздуха мерно качали кроны деревьев вокруг поляны: влево — вправо, влево — вправо…
— Получилось, — также тихо ответил Гайяри и повел рукой в сторону — ветер послушно потянулся следом. Дальше — разогнать и, как до этого Лоли, завернуть поток на себя. Вышло неожиданно легко: набирая мощь, вокруг них взвился маленький смерч. Гайяри, уже не скрывая радости, закричал:
— Получилось! — и, развернув к себе подругу, поцеловал в губы.
Она не противилась, наоборот, обхватила за шею, прильнула и начала целовать в ответ.
Сосредоточенность была потеряна, и наведенный ветер, стряхнув с груш последние цветы, рассеялся. Но и не важно — у Гайяри получилось! С Лолией, с этой необыкновенной девчонкой у него получалось все...
И обнимать, целовать ее так сладко… и так тревожно. Складки хитона путались и мешали; но вот поясок, унизанный серебряными колечками, звякнул под ногами, тонкая льняная ткань соскользнула с плеч, обнажая грудь. Лоли задрожала, подхватила хитон у талии, но не отстранилась — сама склонила голову, подставляя поцелуям шею и плечи. Чувствуя жар и податливость ее тела, Гайяри не собирался останавливаться: целовал грудь, ласкал обнаженную спину. Но стоило его пальцам сунуться ниже — она тут же резко ударила по руке.