- Которая из…
- Обе. Знаешь, Аль, я пока не буду ничего ей говорить. Раз уж она не знает. Пусть сначала разберется, кто ей нужен. И если захочет уйти – пусть идет.
- Дар, ты бы не спешил…
- Не буду, - перебил меня крон. – Скоро всё решится. А пока – наберусь терпения.
Он снова потянулся к вину, но я забрал бутылку.
- Ложись спать здесь, - понял, что к Кэрри он не пойдет даже под страхом смертной казни. – А я потесню Милли. Тебе надо всё обдумать на светлую голову.
Дожидаться ответа не стал. Толкнул дверь, миновал небольшой коридорчик и очутился в комнате Милии. Как и ожидал, она уже спала. Тихо разделся и лег, стараясь не разбудить. Кажется, удалось. Только спать теперь не хотелось. Но усталость взяла свое.
- Аль! Аль, да проснись же ты! – расслышал сквозь сон голос Милли. – Аланел, если ты немедленно не откроешь глаза, мы опоздаем. Студенты, конечно, справятся и без тебя, но что скажут ректоры других академий…
Меня сдуло с кровати, словно ветром. Пронесся по комнате, вспомнил, что ночевал не у себя, и поспешил в отведенную мне спальню. Сборы заняли минут десять. Еще столько же понадобилось, чтобы торопливо позавтракать, пересчитать участников соревнований, убедиться, что с Гардена не спала иллюзия, и умчаться на стадион, где должен был состояться практический этап. Рядом отчаянно зевал Ленор. Тоже не выспался? Владис, наоборот, выглядел спокойным и собранным. Втайне ему позавидовал. Мало того, что бессмертен, так еще и ничем не вышибешь почву из-под ног.
А я беспокоился. К чему скрывать? Первокурсники – это первокурсники. Могут растеряться, забыться, переволноваться. Надо было брать ребят с большим опытом. Но что сделано – то сделано. Оставалось только довериться тем, кого сам же убедил участвовать в турнире.
Несмотря на осенний день, солнце пекло нещадно. Пожалел, что в парадной мантии не предусмотрен капюшон. Можно было бы устроить себе личную тень. Для практического этапа выстроили целый стадион, накрытый защитным куполом, чтобы студенты ненароком не поубивали друг друга. Скамейки для зрителей змеями обвивались вокруг поля. По четырем сторонам света возвышались четыре трибуны для участников и между ними самая высокая – для крона и его супруги. Дар и Кэрри уже заняли свои места. К моей радости, они о чем-то переговаривались. Уже достижение, потому что накануне Дар на Кэрри и смотреть не желал.
Загудели трубы, и на стадионе воцарилась тишина.