- Так, никто пока жахать не будет. – Строго сказал Петя. – Сначала надо выяснить, что произошло, пообщаться с местными, может подскажут, как назад вернуться, а если будут настроены враждебно, то можно и жахнуть.
Красавчик побледнел, его кожа стала мертвенно-бледной.
- Убивать? – спросил Шаман.
- Нет, блять, ждать, когда нас местные на кол посадят! – вскипел Петя. – Мы в тылу врага, кругом неприятель, а ты будешь с ним на брудершафт пить, так что ли?
- Нет. – Мотнул головой наводчик.
- Вот и выкинь свой пацифизм из головы, представь, что перед тобой мишени. Для них никакого труда не составить проткнуть тебя копьем или резануть саблей. - Петя потянулся к своему АКСУ. – Так, сколько у нас всего патронов?
- На каждого выдали по двадцать, это всего на два с половиной магазина и к штатному положено сто двадцать – четыре полных магазина. Есть еще ф-один, но их всего шесть штук.
- А чего не десять?
- Не знаю. – Пожал плечами гоблин. – Прапор, гнида, выдал только шесть, сказал, типа и столько вам хватит.
- Не густо, давай все сюда, сейчас сделаем.
Петя быстро забил магазины патронами и посмотрел на свой экипаж, к внешнему виду которого предстояло еще привыкнуть.
- Значит так, сейчас я открою люк и вылезу, - он посмотрел на Шамана. – Не весь, - сержант протянул один магазин Мелкому. – Стрелять умеешь? Неуверенности не испытываешь?
- Никак нет! – бодро отрапортовал он. – Если что, пристрелю гадину.
- Твоя задача – контроль стрелков на стене. У них арбалеты, комбез от стрел не защитит. Шаман, если что, работай пулеметом, дави огнем этих рыцарей, семь шестьдесят два эти их доспехи как бумага, пробьет навылет. Если переговоры зайдут в тупик – рвем когти из замка. Сначала прокатимся по двору – тут должен быть выход, иначе как они сюда телеги свои загнали, потом на выход. Запомните – вокруг нас потенциальные враги, поэтому про жалость и сострадание приказываю забыть. Если что, я отработаю по стражникам гранатами. – Петя взял два ребристых кругляша. – Главное, чтобы не учебными оказались, одну я положу в карман, вторую сунешь мне после того, как я покажу, что безоружен.