Два года прошли в неустанной борьбе. Тоня хорошо разбиралась в строительном деле и видела, что повреждение фундамента гостиницы не роковое, легко устранимо, но чиновники из М. были заинтересованы, чтобы "Осейри" так и осталась "недостроем" и не отнимала туристов у местных квартиросдатчиков. "Только попробуйте заселить людей, - откровенно пригрозила однажды чиновница, - обещаю, тут же небо в клеточку увидите!" Тогда Тоня и решила провести независимую проверку и нанять адвокатов, которые в суде докажут, что "Осейри" пригодна к эксплуатации после небольшого ремонта. Для этого она обратилась в агентство Наума Гершвина, самого знаменитого петербургского адвоката. Он славился тем, что за 20 лет не проиграл ни одного дела. Гершвин, Березин и Тригорин тут же включились в работу. Тоня почувствовала, что у нее появилась надежда. Этих троих в Питере хорошо знали. Судьи, прокуроры и следователи бледнели и скрежетали зубами, увидев в зале представительного царственного Наума, худощавого невозмутимого Михаила и высокого долговязого Никиту. Это значило, что сейчас обвинение будет разгромлено, следователь - посрамлен, а подсудимому устроят бурную овацию, когда пристав откроет клетку.
К чести Гершвина следовало сказать, что иногда он отказывал клиентам, чья вина не вызывала сомнений и которые не вызывали никаких чувств, кроме ужаса и отвращения.
Помочь хозяйкам строительной фирмы Наум согласился охотно, предвкушая, как он прищемит хвосты периферийным бюрократам и выручит девушек. "Я их по стенке размажу! - пообещал он Тоне и Кристине. - А вы можете закупать шампанское для открытия отеля!".
*
Олеся с детства любила песню "Я не люблю" и часто вспоминала ее. "Досадно мне, когда невинных бьют"... И на мирное шествие в защиту прав политических заключенных она пошла именно поэтому.
На работе ее не поняли. "Тебе что, больше всех надо? Пусть суд с ними разбирается, а ты не лезь! Все равно без тебя все решат! Родители фотографии увидят, жалобу напишут, что не хотят, чтобы их детей смутьянка воспитывала! Да я бы своего ребенка из твоей группы тут же забрала бы! Доброе имя детского сада... Воспитатель... Еще чего удумаешь?" - наперебой затрещали ее сослуживицы. "Тьфу, - только и ответила Олеся. - Вас не перекричишь. Но я остаюсь при своем: ничего плохого я не сделала, детский сад не опозорила, и корить меня не за что!"
Естественно, нашлись доброхоты, которые скачали фотографию Олеси с плакатом на митинге и показали заведующей детским садом. моментально подоспели с жалобами три разгневанные родительницы: "Чему научит наших детей эта демонстрантка?!". Коллеги подкарауливали каждый неверный шаг Олеси и тут же докладывали начальству или начинали разбирать проступок, громко, чтобы услышала заведующая, а с Лесей разговаривали подчеркнуто раздраженным тоном и не всегда стесняясь в выражениях даже при Олесиных воспитанниках.
Однажды девушка, устав игнорировать эти "наезды", прямо в лоб спросила: "Вы стараетесь набрать мне нужное количество замечаний для увольнения по статье, или доводите до того, чтобы я уволилась "по собственному"?" "Ну, конечно, - тут же картинно зашипела Катерина, - сама работать не хочешь как следует, и слова тебе, по ходу, не скажи!". "Объясни, в чем заключается мое нежелание работать?" Катя смешалась, но тут ей на помощь пришли Лена и Маринка, ее "чирлидеры", не давая Олесе и слова вставить и обвиняя во всех грехах.