— Тогда я расскажу, — Терехов тоже закурил, всё ещё разглядывая её чистенькую, без следов насилия, фигурку. — Ланда застукала тебя возле кунга, когда ты вышла варить кофе. Скорее всего, набросила аркан на ноги. Не знаю, как ей это удалось, но ты даже не сопротивлялась. И потащила волоком! Сначала к могиле, а потом вон к той горе...
И показал на гору. Палёна сделала несколько затяжек и глотнула кофе.
— Странно! Вроде бы простой парень, а владеешь практикой Башелье. Даже у Мешкова это не получается, хотя он начинал делать успехи... Кто тебя научил?
— Меня научили распутывать и читать следы!
— Где?
— Там же, где учился твой возлюбленный Репьёв.
— Почему ты злишься?
— Кто такой Башелье?
— Не такой, а такая. Это французская художница, проникающая в чужие сны.
— Почему ты скрываешь, что с тобой произошло?!
— Я ничего не скрываю, — слегка увяла Палёна. — Почти ничего... Есть ещё женские тайны... Выпьем кофе — и я скажу.
— Какие на хрен тайны?! — гневно зарычал он. — Тебя чуть не угробили! На моих глазах! Я за тебя отвечаю! Меня Репей сожрёт с потрохами, если что с тобой!
— Но это же был сон!
— Хватит морочить голову! Сон... Черти тебя понесли варить кофе! Могла бы разбудить!
Он бесцеремонно стащил с неё куртку, задрал на спине свитер и в первый миг обескуражился, поскольку ожидал увидеть нечто невообразимое. На самом деле всё выглядело не так уж страшно: вдоль позвоночника припухло, и вроде бы один общий синяк обозначился, но какой-то невыразительный, да ещё выцветшие йодные пятна сбивали с толку. И на лопатках ссадины, будто по ним слегка прошлись крупным рашпилем, и тоже рядом со вчерашними ранками. Скорее всего, ей помогла спортивная подготовка, куртка горнолыжного костюма и мокрая, травянистая земля, иначе бы всю кожу содрало.
— Это тоже сон?! — резко спросил он, однако же теряя запал.
— Спина у меня побаливает, — невозмутимо призналась Палёна. — Я подумала, что это от вчерашнего... Ну, когда зеркало разбилось.
— Тебя волокли по земле!
— Ну да, как Мешкова, на аркане... Только во сне!
— Твоя куртка валяется возле могилы шаманки!
— Да, она слетела... кажется.
— Значит, тебя тащили наяву!
Помощница рассмеялась.
— Терехов, ты меня разыгрываешь! Ты как Репьёв, такой же прикольщик. Я проснулась в вагончике, в этой шикарной постели. Десять минут назад. И обрадовалась, что всё это был сон... А во сне так и было! Вышла с туркой на улицу, а мне солнце в глаза. Такое утро хорошее! Я потянулась, а на меня петлю накинули. И потащили... Признайся, Терехов, у кого ты научился подсматривать чужие сны? Мешков говорил, что практикой Башелье владеет только Башелье и он сам. Это сакральные знания. Неужели шаман поделился с тобой?
Палёна не договорила и вдруг умолкла, явно вспомнив что-то неприятное. Терехов потряс головой.
— С тобой с ума сойдёшь... Ладно, допустим, сон. Где я был в это время, когда ты вышла варить кофе?
Задор, которым ещё минуту назад горели её глаза, вмиг исчез, и она тихо ответила:
— Спал, и очень крепко, по-настоящему. Даже похрапывал.
— И ты помнишь, как и где тебя отпустили? Когда с тебя сняли верёвку во сне?
— Помню... Как раз под той горой.
— А как ты вернулась в кунг?
Помощница поразмыслила и отчего-то окончательно пригасла.
— Деталей не помню, но как бывает во сне: проснулась в постели, а тебя нет...
— Это я проснулся, а тебя нет! Где ты была час назад, пока я бегал и распутывал следы?
— Я, правда, спала! И встала только десять минут назад.
— Тогда я слепой. Или мне приснилось, что тебя нет! След, как волокли, драная куртка у могилы — всё приснилось? Пойдём со мной!
Она не тронулась с места.
— Нас развели по разным пространствам. Показали две реальности! Ты был в одной, я — в другой.
— Я третью тебе покажу! — пригрозил он. — Чтоб стало понятно, кто из нас идиот! Иди сюда!