Я о многом не говорила, тщательно подбирала слова, но стоило взглянуть на Охтарона, как стало понятно, он видит меня насквозь.
– И всё же вы слишком спокойны для человека, которого отправили почти на смерть. Вы должны меня ненавидеть.
– Отчего же? Или вы мне солгали и это на самом деле именно вы отправили меня сюда?
Охтарон покачал головой и зевнул.
– Тогда не вижу причин для ненависти. Кстати, вы теперь заперты в Вильхельме точно так же, как и я, но отчего-то не выглядите угнетённым этим обстоятельством. Отчего же? Неужели вы знаете выход отсюда?
– Нет. Насколько мне известно, отсюда никто не возвращался. Надо будет потом сходить к границе, посмотреть, отчего это.
– Я вам и так могу сказать. Вокруг этого леса простирается громадный барьер. Через него любой может войти сюда, но не любого он выпускает назад, – сказала и прикусила губу, отворачиваясь от эльфа.
– О, вот отчего вы так спокойны.
Заметил! Ну, ничего не поделаешь, сболтнула лишнего. Увлеклась слишком спокойной беседой. Слишком давно я не говорила ни с кем так долго, да ещё почти по-дружески.
– Что ещё вы скрыли?
Я тут же хмуро глянула на эльфа, но, увидев прямой и открытый взгляд, проглотила все ругательства.
– Ну, – я покусала губу, но потом выдохнула, подошла и села около кровати. – Я могу восстановить вашу руку. Не сразу! Сейчас я слишком неумела для того, чтобы создать такое сложное зелье. Но если потренируюсь, то через пару лет, в лучшем случае через год, мне удастся сварить его.