- И ты... мерзкий грешник, ты ещё смеешь меня учить?! - в глазах парня вспыхнула ярость.
- Бог тебе судья. Я же не осмелюсь тебя чему-либо учить.
Он что-то сердито вопил мне вслед, но я не прислушивался. Пересёк чёрное поле, как последнюю мрачную полосу своей жизни, как границу между жизнью и смертью - и вбежал в город. Бросился к дому Сеньки.
Её мать и младшие сёстры с братьями - целых семь пар испуганных глаза, целых семь худых заморышей в старой одежде - были дома.
- А где Сенька? - спросил я с порога.
- Кто? - спросила немолодая уже женщина, в которой теперь с трудом угадывались следы былой красоты.
- Ну... - нахмурился, вспоминая то имя девчонки, которое она назвала во вторую ночь после нашего знакомства, - Я ищу Софью.
Хозяйка грозно поднялась. Сверкнуло лезвие ножа, которым она до моего появления крошила морковку.
- Это к тебе она по ночам бегает?
- Ну...
Замялся, не зная, как ответить. С одной стороны, мы и в правду до того встречались только при свете луны и звёзд. С другой, не в том смысле, о котором подумала её мать.
- Если она однажды придёт брюхатая, то я её в речке утоплю! - женщина сердито потрясла ножом у меня под носом.
Сенькины братья и сёстры взвизгнули от страха. Ох, ещё и побьёт несчастную, когда та вернётся!
- Мы всего лишь разговариваем...
- Вот от этих-то полуночных разговоров у меня и родился её старший брат! - саркастически усмехнулась мать моей подруги.
- Кто? - осмелился пискнуть мальчишка шести лет.
- Тот, который умер прежде, чем появились вы! - сердито объяснила им мать.
- Я хочу с вами поговорить. Наедине, - многозначительно покосился на выводок детёнышей.
Ребятня медленно прошла мимо родительницы, с опаской косясь на нож, прошмыгнула мимо меня - и высыпала за дверь. Кто-то из них вернулся чуть погодя и беззвучно прикрыл дверь, забытую открытой при поспешном отступлении.
- Ты будешь о ней заботиться? - спросила женщина, устало опускаясь на лавку.
Пылко отвечаю: