Так и не вспомнил. Отвлёкся на рисующего. Лицо того было серьёзно, движения размерены, в глазах горел интерес. Мастер в деле, короче говоря.
Ночью он спал на простыне с чёрным сфинксом, счастливый, словно король на троне. А утром его опять куда-то повели. Один из полицейских казался очень знакомым...
Его опять усадили в кресле перед стеной из стекла. Он вдруг чётко вспомнил, что с этого-то всё началось тогда, в прошлый раз, когда его вытащили под хищные вспышки фотоаппаратов, а мэр требовал публичного извинения и коленопреклонения.
Только сегодня на него из-за стекла смотрел всего один человек. Приятная русоволосая женщина с множеством морщинок на лбу и у глаз. Странно, ей вроде б не более тридцати или около того. Она так искренне обрадовалась его появлению, что он даже смутился и немного обрадовался.
- Мой муж и следователь наконец-то выхлопотали для вас освобождение! - радостно сказала она, подходя к самому стеклу, - Жаль, вам ещё два года тут ждать... Ох уж эти люди! Держать такого замечательного человека из-за какой-то сгоревшей рухляди! Нет, это просто невозможно! Но я так рада, что вас выпустят, так рада! - она дрожащими руками извлекла из сумки свёрток, - Я тут вам поесть принесла. Бедненький, так давно не ели домашней еды... Надеюсь, я нормально готовлю? Ну, хоть чуть-чуть вкусно? Так хочется сделать для вас хоть что-нибудь... - Вы передадите ему? - она с мольбой посмотрела на полицейских стоящих за его спиной, - Тут просто еда. Немного домашней еды. Всего немного, передайте ему пожалуйста! Я бы принесла побольше, но они обычно много не передают... - возмущённый взгляд куда-то вбок, на дверь ведущую наружу из того помещения за стеклом, - Ну, где же они? Сказал же, что скоро приедут...
- Вас хочет увидеть девушка, которую вы тогда спасли, - шепнул ему на ухо полицейский.
И сероглазый заключённый наконец-то вспомнил его. Тот самый, который исследовал его дело. Который позволил тогда уйти от мэра и въедливых глаз журналистов. Точнее, пытался. Телохранители мэра задержали его в коридоре и требовали, чтоб подписал ту бумагу. На которой поджигатель нарисовал чёрного сфинкса.
- Я хочу вас познакомить с моей семьёй, - женщина тепло улыбнулась, - Когда вас выпустят, мы будем ждать вас в гости. Мы всегда будем рады вам. О, а вот и они! - мрачный взгляд на открывающуюся дверь, на выходящего из-за неё черноглазого мужчину, чьи предки явно были из какого-то южного народа, - Ну, наконец-то! Где вас носило?!
- Прости, солнце, - улыбнулся муж, - У неё живот прихватило.
- Что-то серьёзное? - взволновалась мать.
- Нет, всё нормально, - взгляд на растерянного заключённого, - Я очень рад, что наконец-то вас отпустят. Жаль, вам ещё тут два года ждать! Так, я кого-то тут не вижу... - он повернулся к двери, словно ожидая кого-то ещё.
Дверь медленно приоткрылась. И что-то в душе у заключённого вдруг встрепенулось.
В помещение по ту сторону стекла вошла девчонка десяти или одиннадцати лет. В белой футболке и светлых штанах. Высокая. Темноволосая. С чёрными глазами... жирно обведёнными чёрной краской.
- Я хотела поблагодарить вас за спасение мамы, - сказала она, подняла взгляд на замершего по ту сторону стекла, и улыбнулась. - Мама мне часто рассказывала о вашей смелости. И мне очень хотелось посмотреть на вас и поблагодарить вас.
Он стоял, словно окаменев, и смотрел на неё. Молча смотрел. Смотрел и ничего не говорил.
Он всегда искал её. Всегда искал её взгляд и её улыбку. Всегда искал, но не находил...
Но она сейчас стояла напротив него и ласково улыбалась ему. Совсем молодая. Худая девчонка. В обтягивающей светлой одежде. Непослушная полувзлохмаченная грива тёмных волос обрамляла нежное лицо, слегка смуглое. Но её чёрные глаза... они были точно такими же, как и тогда. И точно так же обведены чёрной краской.
Заключённый вдруг вспомнил тот день. Тогда быстро забыл всё, решил, что просто увидел сон.
Тогда он проснулся рано утром. В его камере была заплаканная девушка. Бледная, словно приведение. Русоволосая и стройная. Смутно знаком был этот затравленный взгляд.
Мужчина резко сел на кровати и недоумённо спросил: