Я обвела взглядом собравшихся. Заметила ушастого Деню с отцом, Эллу неподалеку, и даже мадам Трагрир нашла время присоединиться к нам.
– Как все знают, совсем недавно у этого места многое поменялось. И в судьбах тех, кто здесь оказался, разумеется, тоже. Волею Богов, мы поможем еще многим найти свой путь, но сегодня я счастлива объявить, что отныне это место является домом воспитания, а не работным домом. И все вы больше не рабы. Теперь вы воспитанники дома воспитания Алвы Красс, – я старалась говорить максимально ровно и спокойно, не создавая из этого, безусловно важного объявления, шоу, но публика все равно взорвалась овацией.
Идея переквалифицировать работный дом в дом воспитания целиком и полностью принадлежала Нору. Во-первых, дома воспитания налогов платили меньше. Во-вторых, рекомендации из хорошего дома воспитания вполне могут дать молодому гражданину старт жизни. В-третьих, нашей обязанностью по-прежнему оставалось обеспечить детей, среди прочего, работой, так что в деньгах на их содержание мы не теряли. В общем, идея со всех сторон была хороша.
Когда мы уже все оформили и сообщили об этом Нешке, как будущему директору заведения, сперва мы узрели истинный и ничем не замутненный восторг. А потом такой же ужас. После того, как мы сообщили, что с начала учебного года она идет учиться, тем самым заставив причину ужаса потерять свою актуальность, ситуация повторилась. Теперь ее ужасала перспектива сразу двух вещей: «А если я не справлюсь с учебой?» и «А что здесь начнется, если я уеду учиться?». На первое я обещала ее уволить, то есть она нарушила бы условия нашей сделки и все сомнения тут же были отметены – справится. На второе пришлось ей сообщить, что жить она остается здесь, и успевать она должна как ей нравится.
Дома воспитания – это улучшенные приюты для беспризорников. В таких заведениях не просто содержат за счет короны, чтобы по улицам не шлялись. В таких заведениях обязательно обучают и помогают понять, что же станет наилучшим способом для развития каждого воспитанника. Ну, так говорили про дома воспитания, но на деле их существовало всего четыре на весь континент, все они считались приютами для бастардов сиятельных особ. По идее нам предстояло наладить контакт, но с этим я совсем не торопилась.
– Итак, поскольку вы больше не беспризорники, а воспитанники дома воспитания, вам положены знаки отличия, – продолжила я, когда все наконец успокоились и утихли. – Я назову ваше имя, а вы проберетесь ко мне сюда, – я помолчала, пережидая перемещения по залу – все воспитанники приблизились к месту, где я стояла.
– Аросс!
Ко мне вышел парень с черными кудрями и хищным лицом – зооморф, не иначе.
Проблема с перекличкой состояла в том, что уникальных имен не много, а большая часть беспризорников не имела фамилии. В результате было решено, вызывать по именам. Выйдет несколько ребят, будем разбираться. Браслеты все равно не наделись бы на не ту руку – они уже подготовлены для конкретных носителей.
«На ладонь положи – сам поплывет», – раздалось из горы шипение. Я сунула руку в складки юбки, нащупала коробочку и выудила дожидающийся меня браслет. Подняла его, держа на ладошке, будто лошадь собралась кормить, и браслет действительно поплыл к мальчику.
Аросс попытался поднять руку, чтобы его взять, но получил небольшую молнию в палец. Браслет обогнул кисть и сам защелкнулся на запястье. Везет мне не гениев!
– Астерика!