связано с проникновением в мое сознание.
Корбин просто обхватил мою руку своей ладонью и поднес мое запястье ко рту.
— Вот так, — прошептал он.
Прижавшись ртом к шрамам на моем запястье, он стал облизывать и посасывать их. Я
задохнулась от ощущения его горячего, влажного языка на моей плоти, мое сердце
заколотилось так, что едва не выскакивало из груди.
— Как это должно пом...
Начала было спрашивать я, а затем почувствовала легкое покалывание, зародившееся
в запястье и распространившееся вверх по руке и в груди. Возникли странные
ощущения, а потом стало хорошо, действительно хорошо, если быть честной. Соски
неожиданно затвердели до боли, и я почувствовала, как стало горячо и влажно между
моих бедер.
Я извивалась от дискомфорта, желая оторвать свое запястье от его рта.
Корбин пристально смотрел мне в глаза, продолжая лизать и целовать мою покрытую
шрамами руку. В его серебристо-голубых, чуть прикрытых веками глазах светилось
вожделение. Этот простой акт дегустации моей плоти оказался невероятно эротичным.
Я дрожала под его пристальным взглядом так же сильно, как и от
распространявшегося по всему моему телу покалывания.
А потом подумала, что вообще ничего не должна была чувствовать. Мне пришлось
кормить Тейлор в течение почти шести лет, и чувствительность в этой области
исчезла, я не сомневалась, ее неудачные укусы повредили нервы. Но сейчас ощущала
все, каждое легчайшее скольжение его губ и языка по моей коже, как будто внезапно
возникла гиперчувствительность к его прикосновениям.
— Еще долго? — наконец-то выпалила я. Казалось, он языком и губами ласкает мою
кожу целую вечность.
Корбин выпрямился — он склонялся к моей руке — и улыбнулся мне.
— Смотри сама.
Я недоверчиво смотрела на свое запястье. Абсолютно здоровое. Шрамы, оставленные
на моей коже Тейлор, не просто поблекли, они исчезли полностью. Как будто их
никогда и не было.
— Как ты это сделал? — Потребовала я ответа. — Никогда не слышала, чтобы
вампиры могли исцелять подобным образом.
Он пожал плечами.
— Многие из нас имеют особенные способности, которые мы скрываем от людей.
Готова к тому, чтобы исцелить второе запястье?
Я вспомнила странное ощущение жара и прохладного покалывания,
распространившегося по всему моему телу от его лечения, и нахмурилась.
— Я...думаю, да.
Корбин приподнял одну бровь.
— Что-то я не слышу радости в твоем голосе. Только не говори мне, что тебе
нравились эти уродливые шрамы, тем более на таком видном месте.
— Нет, — признала я, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. — Я носила вещи с
длинными рукавами, не желая объяснять людям, откуда они взялись.
— Когда я закончу, тебе больше не придется беспокоится об этом, — сказал он
спокойно.
— Я знаю. Я просто...— Я нахмурилась. — Почему...почему, когда ты меня лечишь, я
чувствую себя так...так странно?
Он внимательно смотрел на меня.
— Кроме прикосновений моих губ к твоей коже, ты чувствовала что-то еще?
— Словно...прохладное покалывание разливается вверх и вниз по рукам и всему телу,
— сказала я.
— Что еще? — Он разглядывал меня своими пронзительными как лазерный луч
глазами.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила я, словно защищаясь. Я не собиралась
рассказывать ему о том насколько твердыми стали мои соски, ну и о других
симптомах.
— Ты очень хорошо знаешь, о чем я говорю. Если мы хотим, чтобы наше партнерство
сработало, говори мне правду. — Сурово сказал Корбин, сердито сверкнув глазами, на
мгновение напомнив мне, почему его считали самым сильным и безжалостным
вампиром во всем штате.