— Ты же знаешь, что хочу, — прошептал он. — Сдвинься на край кровати, Эддисон.
Так мне будет легче добраться до тебя.
Лежа на краю кровати со свисающим вниз ногами, я не могла не вспомнить, как он
впервые исцелил меня после порки. Тогда я не хотела секса с ним, сейчас же, стоило
ему развести в стороны мои колени, с радостью раскрывалась для него. Моё тело
полыхало от похоти, пульсировало от страсти, и я жаждала почувствовать его
обжигающее дыхание на моем лоне.
Но Корбин серьезно отнесся к излечению моих бедер, на которых, если честно, были
не только синяки от его пальцев. Он медленно и неторопливо зализывал следы на
моей коже, заставляя меня дрожать от напряжения и страсти. Его покалывающая,
исцеляющая магия сводила меня с ума. Боже, он так сильно мне нужен...
Я боялась, что мне придется умолять о большем, но Корбин наконец закончил с
бедрами и расположился между моих ног. Закрыв глаза, я стала ждать, когда же он
начнет... и ждала, и ждала. В конце концов, открыв глаза, я нахмурившись, посмотрела
на него:
— Корбин?
— Я так грубо тебя использовал, дорогая, — его низкий, тихий голос охрип от эмоций.
Я видела, что он всё ещё рассматривает меня. — Не могу забыть о том, как тебе было
больно. Ты очень опухшая здесь. — Он легко, кончиками пальцев скользил по моим
обнаженным складочкам, вызывая дрожь во всем теле.
— Тогда... тогда исцели меня, — прошептала я, затаив дыхание. — Вылечи так же, как
всё остальное.
— Но это не одно и тоже, — запротестовал он. — Я причинил тебе боль внутри. Мне
нужно будет войти в тебя, Эддисон. Проникнуть в тебя языком как можно глубже,
чтобы устранить весь причиненный мной ущерб. — Он посмотрел на меня. —
Сможешь ли ты открыться для меня, позволишь ли ты сделать это? Сможешь развести
свои бедра как можно шире и предоставить мне полный доступ к твоему маленькому
нежному лону?
Моё сердце билось в груди так сильно, я дрожала и в то же время ощущала
распространяющуюся по мне истому, восхитительный сексуальный жар, который,
казалось, поглотил всю меня. И я захотела дать Корбину всё, что он пожелает,
открыться ему всеми возможными способами.
— Да, — прошептала я, скользнув пальцами в его волосы. — Ох, да, Корбин. Да.
Он слегка улыбнулся:
— Похоже, ты очень хочешь, чтобы тебя исцелили, моя дорогая.
— Очень хочу, — заверила я его. — Хочу всё, что ты можешь мне дать.
— Только исцеление, — сурово напомнил он мне. — На сегодня это всё.
— Тогда исцели меня. Корбин, — умоляла я, зная, что с ним бесполезно спорить. —
Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты исцелил меня прямо сейчас.
— Конечно. — Он нежно поцеловал мои влажные лепестки. — Думаю, начну
снаружи.
Я прикусила щеку от разочарования, когда он опустил голову и принялся медленно
облизывать наружные губки влагалища. Оно оказалось настолько опухшим от похоти, что я чувствовала, как сами по себе раскрываются для него внешние губки, но он
упорно избегал прикасаться к внутренним складочкам, доведя меня до того, что я едва
не кричала.
— Корбин! — наконец ахнула я. — Пожалуйста, ты нужен мне внутри, сейчас.
— То есть? — прошептал он. Расправив внешние губки большими пальцами, он
медленно, с обожанием вылизывал мои внутренние складочки языком, заставляя меня
стонать и извиваться от восторга.
— Да, вот так! — сказала я, ахнув. — Только сильнее, Корбин, ещё сильнее.
— Я просто пытаюсь тебя исцелить, Эддисон. А не доставить удовольствие, — с
напускной строгостью ответил он. — Если ты будешь лежать спокойно и не
извиваться, процесс пойдет намного быстрее.
— Ничего не могу с собой поделать, — прошептала я, снова выгибаясь. — То, как ты
меня исцеляешь, ощущается так хорошо... так правильно.
— Конечно, правильно, — прошептал он, снова вылизывая меня, на этот раз уделяя
особое внимание клитору. — Мы принадлежим друг другу, ты и я. Я понял это ещё
тогда, когда увидел тебя впервые.