— Повезло родиться в знатной семье? — перебила его Джолетта, чувствуя, как в душе раскрывается старая незажившая рана. — Да что вы вообще знаете?! Что знаете обо мне, о моей семье?! Если вы думаете, что я просто избалованная девочка, чьи капризы и желания исполняются по первому требованию, то вы сильно заблуждаетесь! К дархам все эти драгоценные побрякушки, горы нарядов и личные имения! Если бы могла, я бы все это променяла — слышите, все! — на счастливое детство с любящими родителями в полнейшей нищете!
Она даже не заметила, как по ее щекам заструились жгучие слезы долго копившейся обиды и горечи. Она не могла остановиться и говорила уже скорее не для ректора, а для себя:
— Знаете, каково это — каждый вечер приходить к отцу и натыкаться на глухую стену? Когда его личный слуга просит тебя уйти, говоря, что герцог никого не желает видеть? А та, кого ты всегда любила и считала чуть ли не старшей сестрой, на деле оказывается не более чем лицемеркой, которой на тебя плевать?! И всем плевать! Всем! Даже родному отцу, который и по сей день откупается от меня дорогими подарками! Он и ищет меня только потому, что боится за свою карьеру! Как же — у известного дипломата пропала дочь! А мои мечты и стремления для него никогда ничего не значили! Запрещая мне развивать дар, он думал лишь о себе, о том, что если я стану искусным водником, то лишний раз буду напоминать ему о трагической смерти жены! Да, моя мать была единственным человеком, которого он по-настоящему любил! А я… Я такая же лицемерка и эгоистка, как и все! Но я не хотела становиться такой…
Джолетта сорвалась на хрип и, больше не в силах сдерживать себя, судорожно разрыдалась. Внезапно магистр Лосгар одним движением притянул ее к себе и крепко обнял.
— Прости, я не знал, — выдохнул он, нежно гладя ее по спутанным волосам. — Мне не стоило затрагивать эту тему.
Джолетта плакала и не могла остановиться. Плакала о потере себя, о старых обидах и о теперешних. Весь негатив, копившийся внутри долгое время, выходил наружу потоками слез. В этот момент весь ее мир сосредоточился на обострившихся чувствах, и единственной опорой, позволяющей не потеряться в этом безумном водовороте, был человек, в чьих объятиях она находилась. Джолетта чувствовала тепло и надежность, исходящие от него. Он ничего не говорил, не пытался успокаивать, а просто был рядом. По-настоящему рядом. И этого оказалось достаточно.
— Я правда часто вела себя как самовлюбленная идиотка, — признала Джолетта, уткнувшись лицом ему в плечо и непрерывно всхлипывая.
— Ты не идиотка, — мягко возразил Лосгар. — Ты просто маленькая запутавшаяся девочка, которой в детстве никто не подсказал, как нужно поступать.
Она судорожно смяла дорогую ткань пиджака:
— До этого заклятия я даже не вспоминала о себе такой. Я забыла… жила так, словно этого никогда не было…
— Так было легче, — согласился ректор.
— Мне нравилось манипулировать людьми, нравилось вызывать зависть и восхищение, с издевкой разбивать сердца поклонникам. — Джолетта резко отстранилась и взглянула на ректора влажными заплаканными глазами. — Я не задумывалась об их чувствах! Даже твое внимание пыталась привлечь, лишь бы потешить свое самолюбие!