— К…как? — и вновь гнев сменился изумлением. — Лучшие знахари осколка не смогли ей помочь, а они в лечебной ворожбе смыслят побольше твоего, магус. — о! Наконец-то сдвиг в отношениях — магусом почтительно называли архимагов, которые были близки к выходу в астрал. Значит, он почти признал во мне Владыку.
— Я не магус и не исцелю её в привычном значении, — его брови вновь нахмурились, и он явно хотел вякнуть что-то о некромантии, но и тут я его опередил. — Я могу запереть участок памяти, наполненный страданиям в дебрях её сознания — это вернёт твою дочь. Но в будущем она может неожиданно вспомнить эти вещи и вновь впасть в это состояние или хуже.
— То есть… ты можешь вернуть мою дочь? Такую, как она была? — не веря, спросил он.
— Да. Но вот, что я придумал: я сделаю оболочку преднамеренно разрушаемой. Не пугайся, она будет постепенно истончаться, выпуская её пережитые кошмары понемногу. Может, это будет проявляться в ночных кошмарах или в неожиданном страхе чего-то, но со временем она полностью переживёт их и не будет опасаться внезапной потери рассудка.
— Я… согласен, — теперь в его голосе чувствовалась надежда.
Ух ты, модифицированная идея из одного древнего сериала про охотников на нечисть прокатила. Что же, приступим к божественной лоботомии.
Теперь я возложил обе руки ей на голову и постарался вобрать все ужасы в её сознании, все кошмары и страдания. Было очень трудно. Они были будто липкие и не хотели лезть в ментальную сферу, но мне удалось их туда запихать.
Когда я закончил и отнял руки от её головы, она… захрапела.
— О, боги! — вскрикнул Митр. Ну всё, трындец, сейчас начнётся: «Колдун окаянный, что ты сделал, раньше хоть тихо лежала!» — Ты её исцелил! — ух них… как я ошибаюсь в людях… неписях.
— Да ну? — встрял Ортон — Как ты понял?
— Шестнадцать лет она храпела как мужик, и я отчаивался найти ей мужа — в деревни нет глухонемых, — он припал к кровати дочери и стал гладить её волосы. — В тот день как её нашли я понял, что с ней всё очень плохо, потому что из её комнаты не доносилось ни звука. Даже если она тяжело болела, то знатно сопела, а теперь в доме воцарилась тишина. Знаете, нет ничего страшнее для родителя, чем чрезмерно тихий ребёнок. В детстве, потому что он явно шкодит — мажет стены дёгтем или медовуху откупоривает, а в зрелости — явно тягарь на душе, и чем тише, тем хуже, — что-то он разболтался, видать-таки сменил гнев на милость.
Вами применено божественное действие:
Исцеление души
«Раны на теле заживут, ну, в крайнем случае затянутся шрамами, однако раны душевные не заживают просто так, а шрамы их способны покрыть весь разум и изменить больного» — архимаг коллегии Психиков.
Описание: Исцеляя смертную, вы заперли её ужасы в ней же, чтобы она воспринимала их в малой дозе подобно яду. Мудрое решение, однако, самым слабым нужна лишь капля, чтобы умереть.