— Всё как деревянное и побаливает! — пожаловалась девушка. Оно и понятно, до атрофии, конечно, не дошло, но мышцы ослабли.
— Правильно, что побаливает. Будь аккуратнее, ты же не Илья Муромец с печи слезть да сразу на ратные подвиги маршировать.
— Кто-кто? — смутилась она.
— Богатырь такой, Илья из Мурома, лежал тридцать три года на печи, потому что был немощен…
— Да какой же он богатырь тогда? — перебила и хихикнула Василина.
— Не прерывай мой рассказ, пожалуйста, — я дождался, пока она виновато посмотрит в пол и продолжил. — А потом к нему пришли волхвы, попросили водицы, он им говорит: «Так нет у меня силы ни в руках, ни в ногах», но те были настойчивы и он, превозмогая себя, налил им воды, а те говорят: «Пей сам». Он выпил, да и исцелился, ещё глоток сделал и почувствовал силищу богатырскую, а уже после поехал на служение князю.
— Интересно, как же меня тогда называть? Василина Камышанкова, баба-богатырь? — она залилась смехом.
— Богатырша! — позволил себе улыбнуться и я.
— Не дом, а изба зачарованная! Куда не плюнь, так в бога или полубога, или в богатыршу попадёшь! — Митр, заходя в дом, тоже посмеивался. Они с Ортоном объявились как раз вовремя и заняли свои места.
— Шеф, можно я его разочек приложу? — с надеждой спросил Ортон.
— Я рассмотрю твоё предложение.
— Та-а-ак! — протянул староста. — Василина, ну-ка отставь две тарелочки, вдвоём позавтракаем.
— Предложение отклоняется.
— Шантажист! — крикнул Ортон на старосту.
Теперь уже смеялись все. Василина раздала нам тарелки, на которых шипело сочное мясо с гречкой, потом положила на стол корзинку с пахучим хлебом и разлила нам в кружки квас. Митр смотрел на неё с любовью и восхищением. Я понял, что мне не хватало таких… семейных, если можно сказать, посиделок.
— Итак, каков твой план, что мужикам говорить будешь? — спросил староста.
— Все такие любознательные сегодня. А вот секрет, — сказал и продолжил жевать.
— Скрытный ты, даром что не бог шпионов, — ехидно прокомментировала и засмеялась Василина.
Кстати, она даже после исцеления не верила в меня, видно это у них семейное.