— Но…
— Что? Ты думал будто сможешь быть самой жирной мухой на навозе, но когда твоё положение пошатнётся — попытаться безнаказанно меня нагнуть, а после, как увидишь, что ничего из твоих трепыханий не выходит — встать разок на коленки и вымолить жизнь? Не-е-ет… Это так не работает. Знаешь, один хан приходил со своей ордой к городу и кричал: «Сдавайтесь или умрите!», те, кто не сдавался, конечно же, были осаждены. Они, как и ты, попытались сдаться, когда понимали, что дела их плохи, но тогда хан уже кричал: «Сдавайтесь и умрите!». А тебе уже и сдачу предложить нельзя. Ты мой, — с каждым словом он мрачнел, пока не слился с темнотой избы.
— Замок! В Хоффхоле множество припасов, золота и артефактов! Но ты не сможешь открыть склады без меня! — он позволил себе торжествующую улыбку. — Моя жизнь в обмен на содержимое замка! Только представь сколько миров ты завоюешь только одним упоминанием Вечной Зимы! Артефакт ведь сохранился…
Это правда — в его комнате мы не обнаружили никакого ОМП, только свиток телепортации.
— Да что же ты сразу не сказал?! Это ж я… Я ж всех загноблю просто с помощью морозов-то! Все подо мной будут! Умный ты парень, барончик, думаю, станешь моим советником. А недовольных молнией сражу! — его лицо заметно посветлело. — Так ты думал, я отреагирую? Да хрен тебе, — обожаю его недоуменный взгляд. — Твоя мерзкая крепость мне не нужна.
— Но это…
— Куча упущенных возможностей? О, да. Но цена их приобретения слишком высока. В спорах моралисты иногда доходят до вопроса: «Если бы все проблемы человечества можно было бы решить убийством невинного, ты сделал бы это?» и туча споров начинается о превалировании жизни массы над жизнью одного и прочая, но я думаю вот что… Нельзя решить проблемы убийством невиновного. Проблема — это ситуация неудобная для человека, и если убивать, то мудака, который проблему создаёт. Если кто-то предложит людям такой путь к утопии — это не значит, что убив кого-то, кто вообще не при делах, тут же возникнут хотя бы предпосылки к установлению идеального мира. Просто умрёт человек, скорее всего, мешавший автору идеи. Ничего не изменится. У одного писателя была похожая ситуация — студент убил старуху-ростовщицу, украл её деньги и думал: «Ай, какой я классный! Одно злое дело сотворил, но ща ка-а-ак возмещу сотней добрых! Вложусь во все богадельни, лечебницы и всем бедным раздам!». Но ничего у студента не вышло. Деньги его тяготили, настолько, что он сдался страже.
— Идиот…
— Хех, нет — «Преступление и наказание», но ты почти попал. Так вот. Сохранив тебе жизнь — меня тоже начнёт мучить совесть. Все, кого ты извёл, не дадут мне покоя, с некоторых пор я на короткой ноге с духами, да и Отец не одобрит.
— Аху…ть! — вот и слетели остатки дворянства с моего узника.
— Я бы сказал пиз…ец.
— А ты типа сдался бы первому проходимцу, который заявляет, что он бог? — начались разговоры по душам между отчаявшимся и тем, кто его отчаял.
— Нет. Я бы его победил. Но если бы не смог, то тянуть до последнего момента было бы глупостью. Процесс переговоров лучше всего начинать в момент равновесия сил.
— Легко тебе говорить…
— О, да. Я же победил.