— А вы вообще с Самойловым не боитесь встречаться? — спросил я. Так, просто, чтобы напряжение сбросить.
Ну, или передать его тому, кто разом сереет и покрывается бисеринками пота. Череп злобно уставился на меня. Прямо, как его хозяйка, минутой раньше. Я — милый.
— Кто-то дохрена п…дит языком, — боец поправил автомат и осторожно выглянул в туманное месиво за дверью, — Ни черта не видать. А встретимся — порву суку на лоскуты!
— Дурак ты, Шаров, — сожалеюще сказал Лис, — и шутки твои — дурацкие. Пенсионер тебя сожрёт, высрет и не заметит. А чего бояться-то? Скажем, неправильно поняли приказ. А дуру…Её и в расход пустить можно.
Хм, хоть кто-то тут рассуждал логично. Раскосый боец мне весьма импонировал. Нужно будет держать его в поле зрения.
— Иногда у меня возникает ощущение, — сказала Валя уставившись в сторону приближающихся голосов, — Что всё это — какое-то долбаное реалити-шоу. Стоит вырваться из очередной передряги, как режиссёр щёлкает новым рубильником: а давайте теперь так. Зрителям понравится.
— Ты это сейчас о чём, — я обернулся и некоторое время пытался проглотить тягучий ком слюны. В результате, едва не подавился, — Твою мать.
Короче так; цыгане, шумною толпою гуляли по каменной дорожке и уже, в общей массе, догуляли до лестницы. Озеро, за их спинами, осознало своё одиночество и тоже решило прогуляться, выбравшись из берегов. В самом центре водоёма внезапно заработал фонтан и волны от него расходились в разные стороны. Та жидкость, что уже успела выйти на сушу, теперь беззвучно догоняла людей и если те не поднажмут…
Впрочем, всё это, конечно, фигня. Ну водичка, ну вязкая, я сам в ней спокойно болтал ногами. Тревожило другое: там, где непонятная субстанция покинула пределы песчаного пляжа, её цвет начал быстро меняться.
На иссиня-чёрный.
Очень напоминало…
Видимо, кто-то из людей услышал тихий всплеск за спиной и оглянулся. В следующий миг путешественники завопили и рванули вверх. А Чёрный Пожиратель (если я не ошибся) ускорил движение.
— Вежливо выпроваживают, — сказал я и бросил Черепу, — Дверь-то полире открой: сейчас тут такая давка наступит — мама не горюй, — потом — Вале и Лису, — Пойдёмте-ка наружу, други мои, от греха….
Череп и Лис навалились на плиту и таки сумели открыть её пошире. Показалось, что серая непроницаемая пелена дожидалась именного этого, чтобы обдать нас морозным холодом морга. И сравнение с покойницкой было не простым штампом, чёрт побери! Снаружи смердело дохлятиной и очень сильно смердело, надо сказать. Валя закашлялась, а оба бойца принялись материться. Смуглый даже достал грязно-белый намордник и нацепил на физиономию. Да, немного у нас осталось защитных средств.
Я бросил последний взгляд назад и обнаружил там странную штуку. Нет, люди продолжали кричать и карабкаться по ступенькам, тут — всё, как обычно, никаких неожиданностей. Странность заключалась в ином: язык тумана успел сползти по ступеням и нос к носу столкнуться с щупальцем Чёрного Пожирателя. Обе субстанции замерли, точно две собаки, обнюхивающие друг друга. А потом, Пожиратель отступил.
Пожиратель отступил перед туманом, куда нам предстояло заползать. Просто чудесно!
— Ну здравствуй, Сайлент Хилл, — Валя, замершая на пороге, повернулась ко мне, — Ты идёшь?
— Куда деваться, — я пожал плечами, но всё же пустил Лиса вперёд, — Осторожнее.
— Как говаривал мой папаша, — боец превратился в расплывчатый силуэт, — Осторожным нужно быть лишь тогда, когда мешаешь кумыс с водкой, да первый раз седлаешь коня.
— Седлаешь или трахаешь? — хохотнул Череп, погружаясь во мглу.
— Тебе лучше знать, — голос стал глухим и отдалённым, точно Лис произносил слова в подушку, — Что же так может смердеть?
Что-то вцепилось в мою руку, и я едва не закричал, поднимая сжатый кулак, для удара. Потом сообразил.
— Не так резко, — сказал я Вале, — И без того, обсирательных ситуаций — выше крыши.
— Не отходи, пожалуйста, — в космах тумана появилось виноватое лицо, — Просто мне очень страшно.
В этот момент все остальные наконец-то добрались до двери и принялись галдеть и толкаться. Ока ещё никто не мог понять, как выглядит место, куда путников занесла очень нелёгкая, но уже стало крайне тесно.