Мы дружно покачали головами, все еще не решаясь говорить вслух, чтобы не рассмеяться. Даже не стали обижаться на «мелкоту», хотя он сам еще студент, хоть и со старших курсов.
– Так я и думал. Пересаживание растений я вам тоже не доверю… Ладно, идите вон в ту теплицу, сорняки выпалывать будете. Все инструменты справа от входа. И дверь за собой закрыть не забудьте. А ты сережку нашла?
Он смотрел на меня, и я оторопела. Даже весь смех растеряла.
– Какую сережку?
– Которую твоя подруга потеряла, – с насмешкой ответил он.
– А-а… – Я вспомнила свою маленькую ложь. – Я и забыла уже. Она в тот же день нашла. Под подушкой.
– Ну, ладно… Давайте, топайте.
Мы отправились в большую застекленную теплицу с четырьмя длинными рядами маленьких кочанов капусты. Внутри было тепло, и я сняла куртку и кофту, оставшись в одной футболке. Мы с Тимом бросили верхнюю одежду на стол справа от двери и взяли некогда белые перчатки с синими пупырышками на ладонях. Тим поплотнее прикрыл дверь, чтобы уж точно не распахнулась, и мы принялись ползать на коленях, выдергивая мелкие сорняки из земли. И что это за маги, которые не могут придумать заклинание против сорной травы?
В процессе работы я надкусила одну из капуст. На вкус ничего особенного. Может, хоть вырастет огромная-преогромная?
Солнце прокочевало по небу и начало опускаться, а мы все сидели на карачках, отчего уже устали ноги. Я вставала и снова садилась, разминая конечности, как будто исполняла какой-то дикарский танец для лучшего роста урожая. Тим справлялся с работой гораздо быстрее, но все же мы не успевали прополоть все. Лопатыч пришел оценить нашу работу после полудня, придирчиво оглядел грядки. Заметив надкусанный кочан, закатил глаза и тяжко вздохнул. Я поняла, почему он не был рад лишним работникам – вреда больше, чем пользы.
– Идите уж, – разрешил он и желчно добавил: – Только по дороге ничего не прихватите.
Мы быстренько положили на место перчатки, накинули свою одежду и вышли наружу вслед за Лопатычем. После тепла мороз пощечиной ударил по лицу, и на глаза набежали слезы.
Вдалеке, у самого заборчика маячила фигура, и ответственный Лопатыч пошел посмотреть, кто там ходит. Мы направились за ним – все равно нам в ту сторону.
Фигура оказалась послом Дарона. Его одежда была не такой нарядной, как на балу, но все равно богатой: из хорошей зеленой ткани и с изящной вышивкой. Темные волосы все так же падали на глаза. Посол трепал Апогея за ушами, а красноглазый пес молотил хвостами, как ветряная мельница.
– Уже успели сдружиться, посол? – вежливо спросил Лопатыч, привлекая внимание.
– С таким славным псом трудно не подружиться, – ответил тот, поднимая глаза и окидывая нас троих взглядом. – Наверное, хорошо служит.
– Да уж не очень, то и дело еда пропадает по ночам. – Лопатыч покосился на меня, и я сделала вид, что ни при чем.
Что, в самом деле, я? Тим вон тоже тыкву притащил, а ее пропажу сложно не заметить, не то что пару картошин. Но я, конечно же, промолчала, отдуваясь за весь студенческий коллектив. Видимо, Лопатыч все-таки не поверил, что я искала тогда сережку, но решил, что пришла за бесплатной едой.