— Даю согласие. Но если это ловушка, считайте, что вас в живых уже нет, — прозвучало холодно и резко. Вероника смотрела на шутки сквозь пальцы, создавая образ крайне мрачной девушки, но когда дело касалось чего-то и правда серьезного, с ней лучше было не шутить. И уж тем более строить на фоне доверия ловушки. Потоки энергии вездесущи. Некоторые могут ведь и убить при правильном использовании.
— Никаких ловушек и никаких шуток, — отрицательно мотнул головой Симон, посмотрев на других Стражей. Люциус сдержанно кивнул. Элайза окинула своих товарищей возмущенным взглядом, как бы спрашивая, они сговорились все или это случайное совпадение? Но, так и не получив желаемого ответа, а только 7 вопросительных взглядов, она подняла руку в знак того, что сдается под общим мнением и гарантирует безопасность вампирам со своей стороны.
— Хорошо. Но имейте в виду — предупреждение одно, — кивком Элайза указала на Веронику. Вампиры только кивнули. Скелет, лежащий около дерева, снова стал просто составом органических веществ. Сила Стражницы Памяти его покинула.
Жестом — кто каким — Стражи велели следовать за ними. Вампиров порой их синхронность заставляла мысленно содрогнуться. Было что-то нечеловеческое во всем этом и пугающее. Маршрут до домика, сокрытом в диких дебрях, занял немного времени. Стражи предпочитали жить отдельно от того, кто им помогал. Слишком уж была велика вероятность, что найдется такой умник, даже среди людей, который сможет настроиться на исток силы Стража. На этой основе могла возникнуть слишком сильная связь, которая могла перерасти и в нечто большее… а для Стражей личная жизнь считалась едва ли не недосягаемой роскошью. Но, несмотря на общие проблемы, защитники цивилизаций старались держаться даже внутри коллектива порознь. Для них жизнью стала обязанность. Больше ничего как будто и не было. Никакой личной жизни. Ни в рамках тех, с кем работаешь, ни за ними.
Оказавшись в своем месте пребывания, двое Стражей — Юджин и Люциус — кинулись наверх, проверять состояние Лирании. Скелет, хранивший память о влюбленном гусаре, так и остался стоять у двери, но силы от него больше не исходило. Вход в комнату стал доступен. Девушка лежала на кровати белая, как полотно. Глаза ее были закрыты. Руки сложены на животе, а пальцами одной она касалась своего браслета, на котором остались следы крови. Кристалл в середине него источал тусклый свет, хотя сам по цвету приблизился почти к обсидиану. Волосы разметались по подушке. На лбу и груди выступил холодный пот. Дыхание Стражницы улавливалось совсем слабое. Как по сигналу, Люциус и Юджин кинулись к ней.
— Юджин, можешь вернуть ее к жизни? — спросил Люциус, осторожно присев рядом с Лиранией, которая потеряла уже слишком много сил. Не только тех, что относились к Стражу, но и непосредственно к ее собственной жизни. Юджин невесело посмотрел на Люциуса, прикоснувшись к руке девушки.
— Боюсь, я бессилен, Лю, — Так Люциуса иногда по-дружески называл Юджин. И только ему позволялось так называть коллегу, ставшего уже другом, несмотря на разные характеры. Просто сейчас ситуация была такая, что вели себя почти все как один.
— Почему? — напряженно спросил его Люциус. При каждой экстремальной ситуации, несмотря на разрозненность в коллективе, у Стражей просыпалась взаимопомощь.
— Она — Страж. Это единственная в своем роде причина, которая ставит в тупик меня, — отозвался Юджин. Но, единственный среди всех с надеждой на лучшее, он задумчиво предположил: — Но кое-что я сделать все-таки смогу… Только, — Он невесело усмехнулся, — за последствия я не ручаюсь, ибо это не совсем по моей части…