— Нет, — мотнул головой Питер. — Только указала на тебя в самом начале как на лучшую подругу Амиры, которая может помочь. Больше и словом о тебе не обмолвилась.
— Декар меня преследует.
— Почему?
— Знаешь, не было возможности спросить, — не удержалась я от некоторой язвительности. — Цветы вот в больницу прислал с пожеланием скорейшего выздоровления. Палату отдельную оплатил, спорить могу, именно он, папаша мой сроду бы не расщедрился. А до этого дважды посылал за мной своих парней.
— Ты это серьёзно?
В темноте я не видела выражения лица Питера, но тон его был более чем красноречив. В нём преобладала недоверчивость, приправами шли удивление, лёгкий испуг и даже нотки паники. Последние меня особенно заинтересовали. Он за меня испугался. Но почему? Я в самом деле ему настолько дорога или он боится, что Декар ему помешает получить от меня что-то очень для него важное?
— Абсолютно, — подтвердила я. — И это не посттравматический бред. Всё началось задолго до того, как я головой ударилась.
— Он может чувствовать себя виноватым за то, что ты оказалась жертвой всей этой истории, — тихо пробормотал Питер.
— И поэтому его парни подкараулили меня возле общаги в то самое воскресное утро, когда впервые появилась сенсационная новость о признании угонщика. Ты, надеюсь, понимаешь, что выследили они меня заранее, когда винить себя Декару было ещё совершенно не за что?
— А почему ты так уверена, что это были именно люди Декара?
Я поморщилась. Вот во второй раз да, как знать. Но в первый парни нацеливались именно на меня. А кому ещё я могла понадобиться? Проклятый букет роз стал этакой подписью под всеми моими подозрениями.
— Потому что.
— Но зачем?!
— Сам у него спроси! — не выдержала я. — Идём уже, у нас не так много времени.
Не хотелось мне ничего объяснять. Во-первых, Рейн не зря сказал, что всё только домыслы, пусть и основанные на реальных фактах. Во-вторых, я больше не чувствовала к Питеру доверия достаточного, чтобы впускать его в свои семейные тайны.
Сборы затянулись. Пока Питер довольно бестолково метался по квартире, раздумывая, чего ещё сложить в сумку, я сидела в кресле и раздражалась от того, что не могу ни помочь, ни даже толком поторопить. А ещё боялась, буквально каждую секунду ожидая звонка в дверь.
Обошлось. Видимо, медперсонал ночами предпочитал спать, а не следить за пациентами, не выражающими намерения помереть, так что меня пока попросту не хватились. Питер принёс мне куртку, свою старую. Она оказалась порядком велика, и выглядела потрёпанной, но была явно теплее иллюзии, так что я не стала привередничать.
— Телефон оставь, — потребовала я уже в дверях.