Потом, сжимая кулаки, принялся кричать словно в никуда, истерично и несколько визгливо: "На части резать - на куски! Живьём обварить - как он мать... Тварь! Мразь! Дайте его мне и я сам распотрошу эту мразь - отдайте его мне!!!" - мужчина буквально бился в истерике и его первому министру Алавии стоило больших усилий усадить снова за стол и упросить Джанелло выпить пару кубков вина, после чего ромлеянский правитель понемногу успокоился. Лишь постоянно плакал и что то быстро-быстро тараторил своему министру утешителю, что успокаивал его как мог.
Внезапно проявил себя гарданец Борелл, что сидел уже несколько минут с кубком в руках и складывалось ощущение что он просто заснул: вино резко выплеснулось из ёмкости в руках мужчины ему на брюхо и на стол, обдав, немного брезгливо поднявшего брови при этом происшествии, Поллиона.
Борелл попросту раздавил золотой бокал своей медвежьей ручищей "лапой", видимо сильной как у дикого зверя, на которого он и сам немного походил, и теперь внимательно разглядывал винное пятно на своей одежде. Потом наследник из Гарданы глухо сказал: "К двум согнутым соснам привязать и отпустить. Будет честно..."
--Нет! - завизжал Джанелло и кинул поднос в Борелла, - медленно эту тварь мучать, медленно! За всё... всё... всё!!!
Крик ромлеянина словно спустил с цепей все страхи сидящих за столом людей: наследники вскочили на ноги и с красными лицами требовали отчёта у Магинария Имерия и "престолодержателя" о том, как подобный побег стал возможен, тем более теперь, в преддверии Избрания нового императора и глумливо интересовались - не предательство ли это со стороны высших имперских сановников?
Тем временем первые министры провинциальных королей снова начали споро выяснять отношения меж собой: Великий инквизитор Корсо бросил пустым кубком в Алавию, назвав того шутом - за что получил булкой прямо в лоб, от ромлеянина и новое прозвище "колбасник еретиков"!
Корсо тут же пообещал провести тотальные проверки в Ромлее, где инквизиция хоть с ограничениями, но работала и если что узнает нового о проделках ромлеянского шута министра - немедля отправит того в пламя очищения, без раздумий!
Вмешавшиеся в их перепалку Поллион и Тудджерри - тут же были осыпаны градом оскорблений со стороны обоих спорщиков и махнув рукой на происходящее просто попытались успокоить собственных кандидатов в императоры.
Корсо грозился вывести друидическую ересь "под ноль" и скоро вернуться в Уммланд с проверкой на Веру Света всех местных негоциантов, как было много столетий назад, когда без подобной проверки ни один купец не мог начать своё дело в этом, тогда ещё независимом, королевстве.
Начались потасовки и между людьми за "нижним" столом, предназначенном для свит наследников.
Уже нескольких вывели прочь из зала императорские дворцовые стражники гвардейцы и стали слышны громкие крики и сговоры о завтрашних встречах для поединков.
Дезидерий сидел с ничего не выражающим выражением лица, хотя в душе он ликовал и готов был пуститься в пляс: на ровном месте начиналась приличная ссора, что может в дальнейшем немало помочь ему отсрочить Избрание императора и возможно сохранить своё нынешнее место главного имперского министра, а то и стать регентом, при определённых условиях...
Расходились наследники и их люди злыми, как никогда: кельрики и ромлеяне осыпали друг друга бранью, не подбирая слов. Уммландцы первыми покинули зал, а гарданцы ждали пока не выйдет их королева, что показывало насколько мало было значение Борелла в его собственном королевстве и как важны были Поллион и его дочь.
Алуникофиэль появилась крайне раздражённая и было попыталась тут же начать говорить, но Поллион перебил своё дитя и указал что поговорит с ней позже.
Женщина быстро оценила обстановку и кивнув гривой своих светлых волос - гордо удалилась под охраной гарданских телохранителей, волоча вместе с отцом своего пьяненького мужа за собой и тихо ругая его почём зря.