- Вот только пару минут назад заходила приложить компресс, а ты была без сознания. Боги, какое счастье, что ты очнулась!- подбегая ко мне, тут же заключила меня в объятья Катька.- Мы уже стали терять всякую надежду...
- А сколько я была без сознания?- решила уточнить я, а то меня гложут смутные подозрения.
- Целых две недели!- эмоционально ответила Катя.- Представляешь: две недели! Скажу тебе по секрету: Вадим всё это время не отходил от тебя ни на шаг,- последнее предложение она прошептала мне в ухо.
Побледнев от волнения, я всё-таки обернулась на мужчину. Он сидел на том же месте, всё так же глядя пылающим взором на меня. Вот откуда у него такие большие синяки под глазами. Я сжала его руку. Но произошло то, чего я в этот момент вовсе не ожидала. Он резко встал на ноги и так же резко вышел из комнаты, гупнув дверью на прощанье.
- Не обращай внимания,- хмуро глядя ему вслед, погладила меня по плечу Катька, видя, что мои глаза наполняются слезами.- Тебе нельзя сейчас волноваться. Оставайся пока лучше в постели, я прикажу принести тебе что-нибудь поесть.
- Да, спасибо,- опустив глаза, поблагодарила я подругу. Она вышла, на ходу выкрикивая чьи-то имена.
Это хорошо, что она не стала у меня ничего расспрашивать. Я сейчас не в том состоянии, чтоб рассказывать о случившемся. И что это только было? Скоро не только ему с братом понадобится мой знакомый невропатолог, но и мне самой.
Мне кажется, что если я сейчас не наполню свой организм калориями, истерики не избежать. Боги, чем я могла только что вызвать такую реакцию? Чем? Тут же припомнился несостоявшийся поцелуй. И эмоции нахлынули, как цунами.
Спустя пять минут я уплетала за обе щёки нечто похожее на овсянку, обильно поливая это всё слезами.
Глава 20
Спустя несколько нереально долгих часов, когда глаза были выплаканы до дна, а овсянка съедена, я, всё так же пошатываясь от недостатка сил, решилась выйти на свет божий. А если говорить точнее, то я уже задолбалась самобичеваться и приняла решение выйти из комнаты в поисках знакомых лиц.
Осмотрев свой наряд, я захотела кое-кого прибить. Где они, скажите мне на милость, выдрали эту детскую пижамку? Знаете, для девочек есть такие маечки с шортиками. И туту же возникает второй вопрос: как они умудрились натянуть её на меня?! Теперь, щеголяя голым животом и еле прикрытыми ягодицами, я как-то поубавила свой пыл к исследованию ближайших помещений на наличие живых существ.
Заплетя нечто больше похожее на мочалку в косу, я прошлась по комнате в поисках "верхней" одежды. Мне ж никто не запрещает попутно осмотреть интерьер комнаты? Верно?
Ну, комната ничего. Всё так в восточном стиле, мозаика на полу. Стены в таких ярких изумрудно-лазурных тонах, что аж в глазах рябит. Мебель вся из тёмного дерева, вся такая ажурная и воздушная, что создавалось ощущение невесомости. Небольшая одноместная кровать стояла по центру комнаты. "Могли бы и двухместную поставить, раз уж он не отходил от меня две недели",- подумала я, но тут же, разозлившись на саму себя, попыталась выгнать назойливые мысли из головы. Не очень-то хорошо получилось. Из окна открывался чудесный вид на фруктовый сад. Вдохнув свежий воздух, приносимый из окна, полной грудью, я вернулась к своей прошлой цели. Здесь вообще есть что-нибудь хоть как-то смахивающее на одежду?
В конце концов, плюнув на это дело, я завернулась в тонкое одеяло, которым я была укрыта, и пошлёпала босыми пятками прочь из комнаты. Не дали мне нормальной одежды, так пусть теперь радуются, что не в одной пижаме расхаживаю.
Вынырнув в залитый солнечным светом коридор, я встала перед выбором: повернуть направо или налево. Решив, что приличным девушкам налево ходить не комильфо, я свернула в правую сторону коридора. Прислушиваясь к окружающим меня звукам, я попыталась из всей этой звуковой палитры птичьих голосов выудить человеческие. Пока что дело продвигалось не так уж и быстро. В голове мутило, и передвижение могло осуществляться только при детальном ощупывании ближайшей стены.
Но пройдя метров триста и начавши разочаровываться в жизни в целом, я, наконец, наткнулась на вход в очередную комнату, из которой доносились смутно знакомые голоса. Я даже больше скажу, голоса этих падлюк я запомню до конца жизни.
Осторожно придерживаясь за дверной косяк, я заползла в комнату. Голоса смолкли. Подняв глаза для того, чтоб узнать, что вызвало такую молчаливость, как была тут же, под радостные возгласы, крепко обнята практически медвежьими объятьями.
- Отпусти, задушишь сейчас,- прокряхтела я под аккомпанемент треска моих рёбер.