— Неправда! Не хочу. Это вы желаете мне о ней поведать, — поразилась я собственному упрямству.
— Хорошо. Это я желаю, чтобы ты шла вперёд и слушала. Идём, Катья.
Я сделала один шаг, другой, и поступь моя утратила скованность. Я двигалась вперёд непроизвольно, словно стояла на бегущей дорожке в аэропорту.
— Фотография была сделана перед свадьбой, только ещё не с Рене. Брак оказался недолгим. Её муж погиб, сражаясь на стороне конфедератов за месяц до рождения дочери. Эстель с матерью, сестрой и младенцем, спасаясь от ужасов войны, ухала к родственникам в Париж. Рене сразу увлёкся кузиной, но не смел сделать предложение вдове. Не в силах сопротивляться любви, он уговорил второго брата проводить родственников обратно в Америку с мыслью открыть в Новом Орлеане бизнес и втереться в доверие к дяде. Он всё подготовил и поспешил к отцу в Париж, чтобы получить в его банке ссуду и заодно благословение на брак, и там он получил письмо с ужасным известием — его невеста ослепла из-за болезни. Ну и как ты себя ощущаешь? Уже не кажется, что ступаешь в пустоту?
Я замерла, с ужасом поняв, что граф убрал руку, оставив меня на узкой тропе в полнейшей темноте.
— Прошу вас… — взмолилась я, и тут же вновь почувствовала холод мёртвой руки. — Спасибо, Ре…
Я осеклась, вернее вторая рука графа закрыла мне рот.
— Меня зовут Антуан. И если бы ты хоть раз пролистала альбомы, которые есть у Лорана, ты бы поняла, что я совершенно не похож на Рене. Это была всего лишь присказка. Ты веришь в счастливые истории любви? Хотя бы те, о которых рассказывают в книгах?
— Нет, — сухо ответила я. — Я вообще не верю в любовь.
— Ну вот, потому я и не спешил рассказывать эту историю. Постарайся поверить, что мужчина может любить женщину, даже если она старше его, с чужим ребёнком и к тому же слепа… И верь, что другой мужчина может ему завидовать. И даже не один, а целых два. Отец Эстель, как и ты, не верил в бескорыстную любовь Рене, но они всё равно поженились в шестьдесят шестом, когда Эстель лично вымолила у церковнослужителей разрешение на повторный брак. Странно-то как, те, кому велели верить в любовь, долго не соглашались обвенчать влюблённых. С тяжёлым сердцем Рене приняли в семью. Они жили в огромном доме все вместе, чтобы помогать слепой матери растить детей. Эстель родила Рене ещё троих. Тебе вообще всё это интересно?
Я даже не сразу поняла, что это вопрос, так неожиданно граф прервал рассказ.
— Какие цветы ты любишь?
В голосе вампира слышалось раздражение, будто я была плохой слушательницей. Разве прилично перебивать рассказчика? Особенно, когда он не желает делать паузы, чтобы выслушать ответ.
— Розы в твоём нынешнем состоянии опасны. Ими легко разодрать руки, когда перебираешь цветы на ощупь.
— Только не говорите, — моё сердце упало и покатилось со склона. — Только не говорите…
Не в силах закончить фразу, я ухватилась ногтями за ресницы, но бесполезно, я не могла раскрыть глаз.
— Эстель очень любила перебирать цветы на ощупь. Ты же хотела узнать про неё, как можно больше…
Он издевался надо мной. Если бы он и вправду решил ослепить меня, то поменял бы что-то в голове, а не склеивал ресницы. С каждой секундой резь в глазах нарастала. Я из последних сил пыталась поднять веки, но граф не желал прекращать мои мучения. Неужели в нём так сильно садисткое начало? И как Лоран мог отпустить меня с ним… Хотелось плакать, но я не могла доставить графу такое удовольствие. Я сдержала рыдания, даже когда вместо темноты перед глазами поплыло море маков. Не ярких красных, а наших калифорнийских — оранжевых.