Кухня была пуста. И я поверила в возможность секундного счастья — холодного, сладкого и ароматного. Однако только облизала пальцы от сливок, как подскочила от звонкого «Добрый вечер, Кэтрин». Взгляд на часы — половина девятого! Ничего себе! Я не успела обернуться, потому что Лоран заговорил по-французски. Граф ответил, и между ними завязался разговор. Теперь можно и не оборачиваться, но клубнику придётся есть стоя, прямо у раковины. Только первая же клубничина застряла в горле. Лоран не ушёл с кухни, как я думала. Он всё время стоял за моей спиной, и сейчас его ледяные руки легли мне на плечи.
— Клубника не влияет на вкус крови, — прошептал Лоран в самое ухо. — Это всё выдумки людей. Зря ты с ним играешь, зря…
Я не могла выплюнуть клубничину при Лоране, но он не собирался уходить, только сильнее сжимал мне плечи, причиняя уже ощутимую боль, первую боль…
— И марихуана была лишней. Я эту гадость до сих пор чувствую. Что же мне теперь делать? Может, в бассейн тебя швырнуть? Или хлорка не в силах перебить сладкий дурман счастья?
— Не надо меня никуда швырять, — я и на секунду не поверила угрозам хозяина, да и хватка железных пальцев ослабла, а издёвку я точно заслужила. — Я просто уйду. Могу даже уехать из дома. Прости меня. Я больше не буду.
Лоран убрал руки, и плечи в миг поникли, и не осталось сил, чтобы свести лопатки. Сейчас он вернётся в гостиную, и мне станет легче. Только Лоран будто прирос к полу. Прошла минута, и вот он подцепил самую крупную клубничину и, обмакнув в сладкие сливки, запихнул мне в рот. С двумя ягодами я не могла издать и звука, и чуть не разревелась, пытаясь прожевать их. Какая игра? Я только и делала, что выполняла приказы графа и твои собственные. А за марихуану я извинилась.
— У него три родинки на спине, — абсолютно спокойным тоном нарушил мучительную тишину Лоран. — Странно, что ты могла их забыть. Ранее я не примечал в тебе проблем с памятью.
О, боже! Он мстит за Клифа! Как же мелочно, ведь сам же оставил меня с ним после ужаса, который я пережила в горах с графом… В чём я виновата?!
— Ты не помнишь ни мои наказы, ни собственные обещания. У нас на курсе поднималась подобная тема, и сейчас мне надо попытаться вспомнить, как подобное лечится…
Хозяин вернулся в гостиную. Я продолжала стоять к вампирам спиной, но до меня доносился белый шум французской речи. Даже если бы они говорили в полный голос и медленно, я всё равно не поняла бы и слова. Любая речь, даже на английском и русском, сейчас не достигла бы парализованного страхом сознания. Я бы действительно не отказалась от бассейна, потому что кофта прилипла к спине и босые ноги приклеились к полу. Лоран всегда был ко мне добр, потому что я покорно выполняла все его приказы, а сейчас он считает, что я предала его веру, совершив одну за другой попытки соблазнения Клифа. Но это не я, это нечто бессознательное во мне… Клиф, приди уже наконец! Скажи ему, что я дура и всегда ей была. Пожалуйста…
Я выбросила клубнику в мусорный бак, но пиалу оставила в раковине, потому что бросилась на зов дверного звонка. Я распахнула дверь, готовая броситься Клифу на шею, но тут же отпрыгнула в сторону, прикрыла рот ладонью и всё равно расхохоталась в голос. Смех вышел действительно диким, и Лоран опрометью кинулся ко мне, явно усомнившись в моей вменяемости. Но я сумела взять себя в руки раньше, чем ледяные руки вновь стиснули мне плечи.
— Добро пожаловать, мистер Джефферсон, — прошептала я, выскальзывая из объятий Лорана, чтобы затворить дверь. Клиф хотел снять туфли с бляшкой, но я кинулась к его ногам, будто кусачая болонка.
— Разве можно портить маскарад?! У меня начались проблемы с ориентацией во времени, и Четвёртое июля ещё не закончилось? И мы сейчас будем подписывать декларацию о независимости?
Я, наверное, ещё добавила немало, и Лоран вновь сжал мне плечи и, поставив на ноги, приставил к стене, в которой я с радостью отыскала опору для ставшего вдруг ватным тела. К перебору с марихуаной, голодному желудку и страху перед расправой добавилось проклятье, посланное в мой адрес Клифом, хотя я его и не разобрала. Адреналин вышел из меня жутким смехом, когда я увидела ожидаемого спасителя. От такого дурака, каким показал себя Клиф, вырядившись в колониальный костюм, помощи ждать не приходилось. Неужели он подумал, что, заявившись в костюме а-ля восемнадцатый век, сумеет напомнить графу о причастности к европейской культуре своих предков, к которым рокер из шестидесятых годов двадцатого века имеет такое же отношение, как и я — к деяниям Петра Великого… Клиф, отчего раньше я не замечала, какой ты на самом деле дурак… Наверное, граф прав, и я не далеко от тебя ушла.
Поток мыслей перешёл в поток слёз, и я уткнулась в стену, но она показалась мне слишком мягкой. Я вновь перепутала право и лево, и врезалась в графа, подошедшего к двери, чтобы поприветствовать гостя, или же, чтобы протянуть мне кружевной платок… Поблагодарить я не успела. Пока я промаргивалась, трое вампиров успели отойти к роялю.