— Я — в твоей? — рассмеялся граф, но через мгновение вновь надел на лицо отстранённую маску. — Ничего. А вот, что ты делаешь в моей?
Я сильнее привалилась к дверному косяку, не в силах сделать спасительного шага назад.
— Второй бокал был явно лишним, — граф тут же захлопнул книгу и отложил на тумбочку.
Его пальцы сложились в замок у подбородка, а глаза коварно вспыхнули — или же сработал дешёвый театрально-драматичный эффект от света ночника, притушенного красным абажуром.
— Ты хочешь сказать, — продолжил граф по-кошачьи медленно, — что я совершенно не разбираюсь в женщинах?
— Я ошиблась комнатой.
Что это? Игра охотника с добычей? Или Лоран против отцовской воли толкнул меня сюда? Не могла же я второй раз за день перепутать двери? Вино не было лишним, ведь граф специально напоил меня. Убери из-за спины дверь, и я не устою на ногах. Неужели это продолжение изощрённой мести? Или, самое ужасное, это конец жизни с Лораном… Я гнала страшные мысли, пытаясь нацепить на побелевшее лицо подобие графской улыбки.
— Я пришла сюда либо по случайности, либо по чьей-то воле, — выдала я совершенно чужим осипшим голосом.
Слова с трудом продирались сквозь щели, оставленные комком страха в пересохшем горле. Я попыталась пошевелить ногой, но не сумела оторвать её от пола — значит упасть мне не позволят, как и уйти. И тут же на меня снизошло странное спокойствие, будто выпитое вино разметало спасительный страх перед тем, кто чуть не утопил меня в бассейне. Тревожный набат бил всё тише и тише. Страшные пустые серые глаза забирали лишние удары сердца. Блёклые губы пошевелились беззвучно. Что именно осталось невысказанным, я не поняла, хотя в какой-то момент показалось, я слышу в голове тихий голос графа…
Стало холодно, как от ледяного кофе, который щиплет глаза. Меня пробила дрожь, будто вода вновь ручьями заструилась по телу, как тогда, когда я только вскарабкалась на бортик бассейна. Я стащила через голову мокрую майку и скинула с ног юбку, не веря, что следую своей воле, пусть ноги и отлепились от пола. В руках графа вновь оказалась книга, и я словно переступила со страницы с яркой картинкой на тёмную, откуда на меня глядело чудовище и вновь пускало в моё сердце щупальцы нечеловеческого ужаса — я не могу изменить решение хозяина или его отца.
Перед глазами на мгновение возникло мрачное лицо Клифа. Таким я оставила его в гостиной. Он наконец осознал свою беспомощность и никчёмность рядом с этими страшными французами. Быть может, он даже пытался защитить меня перед Лораном, но тот уже принял решение… Голова горела, руки холодели, но я продолжала топтать мокрую одежду. Глаза графа походили на закопчённый очаг, в котором давно погас огонь. Я пыталась усмирить мысли, но нижняя губа непроизвольно тряслась, хотя глаза оставались сухи. Чего он медлит? Неужели смакование человеческого страха настолько приятно вампиру? Я ждала ответа, но выражение его лица не менялось.
— Может, наконец скажешь, зачем разделась передо мной?
Граф словно хлестнул вопросом, и я подхватила ледяную одежду и прижала к груди, куда так и не опустился взгляд вампира.
— Я пытаюсь согреться хоть немного, — пролепетала я, на долю секунды вновь усомнившись в злых намерениях графа. — Я рассчитывала принять душ, но ошиблась комнатой, и раз вы меня не отпускаете…
Голос дрожал, потому что я безнадёжно искала в бесцветных глазах графа живой огонёк.