Ехали в двуколке и болтали о пустяках. Карим по-русски говорил с невероятным акцентом, не разбираясь в родах и падежах, к тому же, вместо звука «в» на концах слов вставлял «п» - звучало на редкость забавно, но это была всё же родная русская речь, а её очень не хватало. Сегодня Анну не удовлетворили ни цитаты из Козьмы Пруткова, ни – тем более – то, что они наговорили друг другу после.
Обещанный отшельник оказался по виду вполне обычным буддийским ламой – лысым, безбородым коричневым стариком, замотанным по самые уши в шерстяную красную ткань. По-английски он говорил неплохо, так что Анне не составило труда объяснить ему, кто она такая, и чего хочет. Вообще, объясняться с людьми в Азии было значительно проще, чем с тем же Штольманом. Они никогда не подвергали сомнению существования духов и тонких астральных материй.
Лама отнёсся к её просьбе совершенно невозмутимо: не рассердился, не оскорбился. Показал несколько дыхательных упражнений, объяснил, как сосредоточить энергию, чтобы открылось другое зрение. У Анны сразу не получилось, словно что-то мешало внутри. Такое с ней было нечасто.
Лама посмотрел на неё немигающим взглядом узких глаз и сказал:
- Ты уже знаешь, как это. Просто боишься.
Ну да, Анна многого боялась. Но очень не любила это признавать. Особенно сегодня, когда признание косвенно подтвердило бы правоту Штольмана. А он сегодня не мог быть правым по определению! Просто потому, что не догнал и не поехал вместе с ней.
В своём гневе Анна как-то забыла, что сама так пожелала. Он всё равно был виноват.
Раздражение не утихало, «третий глаз» открываться не желал. Отшельник равнодушно сказал ей:
- Ничего не выйдет. Твой страх силён. Ты не сможешь с ним совладать.
- Что нужно, чтобы победить страх? – упрямо спросила Анна.
- Вспомнить то, что тебя пугает, - ответил ей старик.
Анна хотела возразить, что вспомнила бы, если бы могла, но сама не знает, что именно должна вспомнить, когда старик вдруг коснулся корявой, морщинистой рукой её лба в том самом месте, где должен был располагаться тот самый «третий глаз» - и она оказалась совсем в другом месте и в иное время…
***
Возвращение в действительность вышло не менее болезненным, чем свидание с духами. В солнечном сплетении опять мучительно заныло, но перед глазами снова была тёмная келья монаха, вырубленная в скале, а не запущенная зала брошенного затонского дома. Картина недавнего прошлого теперь помнилась очень отчётливо. Да, так оно и было. Несколько человек в чёрных плащах – и призрачный двойник при каждом. Жертвоприношение. Неожиданно ворвавшийся Штольман, расшвырявший людей и тени вокруг неё. Её даже удивило, что там, в своих воспоминаниях, она не сразу узнала его, заворожённая ярким протуберанцем пламени. Потом его бездыханного хотели убить, но она не дала. После этого их заперли в подвале, связав спина к спине. Что было дальше, она помнила всегда: их совместная отчаянная попытка спастись, его признание и его первый поцелуй!
Сейчас она понимала, что это был один из главных дней в её жизни. Но почему она забыла ровно половину? Пугающую половину – про тех людей и их призрачные тени.
Сами адепты её не пугали. Снаружи это были обычные мужчины, сами смертельно напуганные, до зубов вооружённые и очень опасные в своём страхе. Но кто были те – Другие? Особенно тот чёрный человек, который глянул на неё мёртвящим взглядом сквозь нелепую материальную оболочку Магистра.
- Что ты вспомнила? – спросил её старик.
И Анна начала рассказывать, не упуская ни единой подробности: про убийц нищих, про блаженного Серафима, пытавшегося её спасти, про напоминавшие дурацкий фарс сатанинские обряды в заброшенном доме и на кладбище. Про призрачных двойников, следовавших за каждым из адептов. И о самом пугающем – двойнике Магистра, который был сильнее и материальнее его самого.
- Что это было? Люцифер? – с дрожью в голосе спросила она.
И старик, вглядевшись в неё немигающим взглядом, сказал лишь одно слово:
- Тульпа.
- Меня спас тогда мой мужчина. Он ворвался туда, и у него не было двойника. Он сиял, как самое яркое пламя, и они от него шарахались.
- Иди к своему мужчине, - сказал старик. – Он и дальше тебя защитит. И больше не ищи.
- Что такое «тульпа»? – упрямо спросила Анна, внезапно ощутив, что больше всего на свете хочет оказаться сейчас в крепких объятиях Штольмана.
- Самое худшее, - неохотно сказал старик и снова повторил, махнув рукой. – Иди!