- Dankt euch, - сказал он капитану Дирку. – Я увидел достаточно. Не могли бы вы проводить меня обратно к резиденту?
В кабинете он попросил у сэра Френсиса беседы с глазу на глаз. Резидент сделал знак капитану покинуть помещение. Впрочем, Штольман был уверен, что шотландский битюг остался ждать за дверями.
Охота вступала в самую рискованную фазу. Штольману уже приходилось охотиться подобным образом, он знал, что это требует тонкости и терпения. Сейчас каждая неверная фраза может вызвать неотвратимое.
- Итак, сэр! – подбодрил его резидент, когда они остались одни.
- Сэр Френсис, я практически уверен, что пленнику помогли сбежать. Более того, я полагаю, что того, кто это сделал, следует искать не в гарнизоне, а в вашем доме.
Яков замолчал, стараясь выглядеть совершенно непроницаемо. К сожалению, при общей подвижности его лица это не всегда давалось ему хорошо. Кажется, господин Сигерсон справился бы успешнее.
Резидент, если он был осведомлен о том, что происходит у него под носом, собой тоже владел очень и очень неплохо.
- И вы знаете, кто это?
Яков Платонович сделал глубокий вздох, понимая, что сейчас он произнесёт решающую фразу:
- Пока ещё нет, но к вечеру буду знать наверняка.
- Но каким образом… - начал резидент.
Яков остановил его улыбкой:
- Всему своё время, сэр Френсис. Я объясню вам, когда раскрою дело.
Фух, теперь можно выдохнуть!
- А сейчас я вынужден откланяться, чтобы продолжить моё расследование. Обещаю и дальше держать вас в курсе.
Он склонил голову, стараясь держаться с непринуждённостью свободного художника, которую подметил у Сигерсона нынче утром.
- Благодарю вас, мистер… герр Штольманн! Непременно сообщайте. Капитан Дирк может вас сопровождать?
Яков покачал головой:
- Благодарю! Полагаю, я справлюсь сам.
И пусть его дальнейшие действия будут для англичан тайной.
***
Впрочем, ничего особенного дальше он не делал. На часах была четверть двенадцатого. Штольман вернулся в гостиницу, пообедал, заказал себе кофе. Он никуда не торопился. Анна еще не возвращалась. Он поднялся в номер, написал ей записку: «Дорогая! Постарайтесь сегодня закончить сборы и проследить за сохранностью нашего багажа нынче ночью».
Записка была до крайности невнятная по смыслу. На это он и рассчитывал. Она создавала видимость ответственного поручения, в действительности же означала совсем другое: «Драгоценная моя Анна! Проведите эту ночь в караван-сарае под защитой Карима и ни в коем случае не путайтесь у меня под ногами. Мне предстоит слишком сложная операция, чтобы я мог ещё думать о Вашей безопасности!»