- Всего лишь заброшенный храм. Он разрушается, поэтому местные в него не ходят. Да и наши башибузуки надолго заходить внутрь не рискуют, чтобы не получить камнем по голове. Так что у нас есть некоторое время.
Миронов продолжал пристально рассматривать сыщика, потом вдруг вкрадчиво произнёс:
- А знаете, Аннет ведь замуж вышла!
- Я знаю, - бесцветно ответил Штольман.
В этот момент ему как никогда остро захотелось взять Петра Иваныча за лацканы и потрясти так, чтобы зубы застучали. Он не забыл ещё, как Миронов поиздевался над ним, сообщая о сватовстве князя. В результате этого недоразумения Яков так себя измучил, что шагнул под пулю Разумовского, мечтая свести счёты с жизнью.
Взгляд Миронова тем временем упал на обручальное кольцо:
- Да ведь и вы, я смотрю, не свободны.
- Не свободен, - сухо ответил Штольман. Разъяснения на этот счёт он давать не собирался.
А Миронов вдруг раскрыл ему свои объятия. Яков оглянуться не успел, как старый бездельник уже тискал его плечи:
- Яков Платоныч, дорогой! Как же я рад!
- Взаимно, Пётр Иваныч, взаимно, - пробурчал Штольман, чувствуя, что гнев против воли испаряется.
Была у старого повесы эта черта – на него невозможно было долго сердиться. Кажется, неотразимое обаяние и непосредственность Аня унаследовала не от родителей, а от любимого дядюшки. Ладно, за это простим, пожалуй!
Сыщик сел и извлёк из сапога два метательных ножа.
- Петр Иваныч, вы же у нас в этом деле мастер?
Миронов оценил оружие, взвесил его в руке:
- Отлично! Это увеличивает наши шансы.
- А они у нас были? – заинтересованно прищурился Штольман.
Петр Иваныч всегда полон сюрпризов. Часто эти сюрпризы оказываются плодом его фантазии, но иногда бывают весьма полезны.
- Это уж без сомнения! – не без удовольствия ответил Миронов. – Я, знаете ли, время не терял.
Он повёл сыщика к выходу, над которым в шатком равновесии располагалась какая-то гнилая доска. Несколько тяжёлых камней лежали на доске. Длинная верёвка тянулась от всего этого сооружения.
- Как вам?
- Угрожающе.
- Первому, кто войдёт.
- А потом?
- Ваши ножи, разумеется. Я, знаете ли, в последний год в цирке выступал. Парад-алле! Выступление эскапистов уже было. Дальше на нашей арене - непревзойдённый метатель ножей дон Альварес! А потом – выступление цирковых силачей… Яков Платоныч, сойдёте вы за циркового силача? Аннет говорила, что вы бесподобно дерётесь на кулаках.
- Я бы лучше из револьвера, - усмехнулся Штольман. – Вернее будет.
Он ощутил прилив энергии, словно исходившей от этого человека, которого никто никогда не принимал всерьёз. Но в этот момент Петр Иваныч был похож не на Затонского пьяницу и бонвивана - он больше напоминал д’Артаньяна. С таким товарищем можно и рискнуть.
- Хорошо, - серьёзно сказал Миронов. – Тогда зазываем сюда нашего сторожа – он всегда снаружи пасётся, боится обвала. И дёргаем за верёвочку. Каков план?
- План хорош. А дальше?
- А дальше вооружаемся у него, чем можем, и занимаем оборону у входа, как царь Леонид у Фермопил. Пока они будут пытаться нас обойти, мы человека три положим. А там – как бог даст!
- Сколько их всего?
- Семеро было. Со вчерашнего дня шестеро. Один то ли уехал куда…
- …то ли это с ним мы на узкой дорожке повстречались, - закончил Штольман.
- О! – поднял палец Миронов с довольным видом. – Поживём ещё, Яков Платоныч!
- Поживём, Пётр Иваныч! – улыбнулся Штольман. – Нам помирать никак не рекомендуется.