- Ты можешь взять его и рассмотреть, - сказал Визарий. Я бы поклялся, что он крепко спал мгновение назад.
Получив позволение, бережно вынул Меч Истины из ножен. Солнечный луч блеснул на клинке, словно меч взглянул на меня холодными глазами, но раздумал сечь и вновь погрузился в дремоту. Да, он был необычным! Клинок воронёной стали, заточен с обеих сторон. Наши тяжёлые мечи имели заточку лишь с одной. Ко второй трети длины клинок расширялся, а потом снова сужался к концу. В середине лезвия был широкий дол, это сильно облегчало оружие.
- Не имеет смысла, - сказал я. – Это уменьшает силу удара.
- Таким мечом можно не только рубить, - ответил Визарий. - Колющий удар чаще бывает смертельным.
- А для чего это? – спросил я, трогая рога на рукояти.
- Чтобы защитить пальцы. Ты видел руку Томбы? Он был великим воином, но меч подвёл его.
- Это было в бою?
- Это было в бою. Мне предстояло убить друга. Но меч подвёл Томбу, и мы оба остались живы.
Он говорил странно, а я не решился расспрашивать.
- Ты знаешь толк в оружии, Ильча. Но ты ещё не воин.
- Мне нравится помогать кузнецу, - ответил я.
Он кивнул:
- Это лучше, чем убивать самому.
- Меч Истины делал великий мастер, - сказал я, желая сделать ему приятное.
Это почему-то развеселило Визария, морщины легли у глаз:
- Ты думаешь, Меч Истины – это он? Меч Истины – это я!
Больше он ничего не сказал.
Мы двигались очень скоро, хотя Визарий всё время шёл пешком. Он не отставал от Пегашки ни на шаг, и я не заметил, чтобы он запыхался. К вечеру восьмого дня мы вышли из чащи, и нашим глазам предстали знакомые росчисти, шесть длинных землянок, рублёная дружинная хоромина. Наши люди обустроились здесь недавно, когда Иктан сказал: «Империя сильна, дальше не пойдём!» Срубили палисад на высоком обрыве, посеяли ячмень. Иные привыкли, как гунны, за скотиной ходить, иные стали рыбачить, как прежде. Зверь в лесу тоже есть. Немного надо, чтобы почувствовать себя дома.
Визарий бросил взгляд на деревню, кивнул про себя и направился к дружинной хоромине, не задерживая шага. Я видел, как глядели ему вслед женщины, работавшие в поле, и почему-то мне было страшно.
Дурные вести быстро бегут. Когда мы вошли, вождь ждал нас. Мирташ от него по правую руку. И воинов набилось, как плотвы в морду. Рыжие косы моего брата Ойки, как всегда, краснели справа от Мирташа. Жрец Распятого бога находился тут же, но располагался особняком.
Вождь поднялся навстречу прибывшему. Он не каждому оказывал такую честь, и седины в голове у него было гораздо больше, чем у Визария:
- Приветствую тебя, Меч Истины, служитель сурового Бога! Я вождь этих людей, они называют меня Иктаном, сыном Инмара и Эквы.
Чужак ответил учтиво, как полагалось:
- Приветствую тебя, меднолобый Иктан, вождь косатых богатырей. Пусть твой мёд будет крепким, а удача – вечной! Какая беда заставила тебя прибегнуть к Мечу Истины?
Прежде у нас желали, чтобы ловушки были полными. Но сейчас многое изменилось.
Вождь жестом пригласил его сесть, сделал знак кравчему подать пиво. Я остался стоять за спиной Визария. Меня не замечал никто, кроме брата, а я видел, что ему хочется меня побить. Что я сделал не так?
Вождь начал разговор:
- Один из моих людей учинил великую обиду этому жрецу – сжёг храм Распятого бога. Я не хочу ссориться с Империей. Закон велит покарать мерзавца.
- Который слишком хорошо владеет мечом? – спросил Визарий, поглаживая бороду, чтобы скрыть ухмылку. Но я достаточно изучил его, чтобы услышать – голос звучал едко.
- Это так, - ответил вождь, не смущаясь. – Однако, дело не только в этом. Никто не видел, чтобы он поджигал храм.
- И всё же ты уверен в его вине? – снова перебил Визарий.
- Только у Лугия были причины это сделать. Его выгнали с пира за насмешки над жрецом, - подал голос Мирташ.
Взгляд Визария заморозил слова у него на языке. Потом пришелец снова оборотился к вождю: