- А тот монах, он остался цел?
- Вот этого не знаю. Он ушёл вслед за ними, и больше никто его не видел.
Не хотелось думать плохого. Чем же задел её тот незнакомый человек? Я чувствовал, что это как-то связано со мной.
Кстати, пировал я уже без спутника. Когда мы пришли в корчму, Урса молча кивнул мне на прощание и растаял в сумерках. Не думал, что мне придётся увидеть его снова. Но мало ли, чего я не думаю?
За дверями корчмы послышался шум, голоса, потом крики. Некоторые из них были криками боли.
Корчемный вышибала шагнул за дверь. Я тоже поднялся из-за стола. Никто не подряжал меня наводить порядок, но раз Визария тут помнили, может, хватит моего появления, чтобы утихомирить дерущихся. И Тавра стоило отблагодарить. Положив руку на меч, я вышел наружу.
Снаружи всё обстояло хуже, чем думал. Нет, это не пьяная драка. Из дверей корчмы пробивалось достаточно света, к тому же ночь выдалась лунная, так что я сразу разглядел происходящее. Несколько детин, непонятного, но воинственного вида, зажали в угол двора моего сегодняшнего знакомца. Детины были из той породы, которая обильно расплодилась в наше время по всем местечкам приграничья: то ли стража, то ли разбойники, то ли наёмники. Думаю, при случае они бывали и тем, и другим, и третьим. Интересно, в какой роли они выступают сейчас?
И эти детины понятия не имели, что такое настоящий боец. Иначе не полезли бы всей кучей на Урсу. Он был щуплее любого из них, вот громилы и вообразили, будто сумеют его одолеть. Что же, они за это уже поплатились. На земле громко скулил один из нападавших. Рядом лежала его правая рука, отрубленная по локоть. Остальные, ворча, сгрудились поодаль, сжимая короткие, грубой ковки мечи. Глупость делали. Если бы Урса пожелал напасть, разметал бы их, как кучу камней: нельзя так толпиться, это мешает работать клинком.
Урса пока не нападал. Он стоял у поленницы, ощетинившись мечом и длинным кинжалом с гранёным лезвием.
- Что здесь? – спросил я, стараясь выглядеть как можно более грозно.
Никогда не говорил громко. У меня низкий голос, его, как правило, слышат. Сейчас тоже услышали. Громилы обернулись ко мне. Тот, кто выглядел предводителем – коренастый крепыш с непропорционально длинными руками – не проявил никакого почтения:
- Кто ещё тут?
Но за моей спиной обнаружился Тавр, который совсем не желал, чтобы на его постоялом дворе совершилось убийство.
- Ты хочешь познакомиться с мечом Визария? Отвечай, когда тебя спрашивают, Сострат.
Всегда удивлялся эффекту, производимому моим именем. Громилы задвигались, зашептались, потом обезьяноподобный Сострат подошёл ко мне.
- Этот человек – убийца, - внушительных размеров длань указала на Урсу.
- Предположим. Кого он убил? И почему вы нападаете на него толпой?
- Это стража, Визарий, - пояснил мне Тавр. Услыхав про убийство, он сделался мрачнее.
- Стража, говоришь? Так. Кто убит, где и когда?
Когда я говорю таким тоном, отвечают обычно без задержки.
- Тут одного в своём доме зарезали, - Сострат неопределённо мотнул головой куда-то влево.
Урса мог зарезать – в этом я убедился нынче днём. Причём он мог зарезать быстро и без особых колебаний. Но я ему обязан.
- И вы считаете, что убил этот человек? Почему?
Вот это для них был самый странный вопрос. Сострат обстоятельно пояснил:
- Никто его не знает. А оружия на нём, как косточек в малине. Он это, больше некому!
Как всегда в маленьких посёлках, во всём виноват чужак. Встревать не очень хотелось, я ещё не здоров для судебных поединков. Но это же Урса, четверть медведя.
- Отменная логика. Меня ты тоже не знаешь. И я вооружён. Выходит, я тоже убийца? Не многовато ли кандидатов? Убери своё оружие, Урса. Никто не станет на тебя нападать, пока я не назову виновного.