МакГонагалл придирчиво осмотрела слизеринца из-под прямоугольных очков.
— Вы уверены, что готовы продолжить занятия?
— Уверен, — лаконично ответил Драко.
— В таком случае, мистер Малфой, несколько слов о вашей учебе. Сядьте.
Драко сел на стул и в свою очередь уставился на МакГонагалл.
— Мне поступило несколько жалоб от учителей. Вы систематически пренебрегаете выполнением домашних заданий, игнорируете обязанности старосты школы. Так не годится. Не могу сказать, что вы все шесть лет были идеальным учеником, но насчет учебы претензий к вам не было.
Мистер Малфой, это ваш последний год в Хогвартсе, не за горами экзамен по Ж.А.Б.А. От того, с какими знаниями вы выйдите из школы, будет зависеть ваше будущее.
Драко с трудом подавил чудовищный зевок.
— Я прекрасно понимаю, что вам сейчас не до этого. Вы пережили страшную трагедию. Но помните, что вы продолжаете жить, существовать в обществе, следовательно, обязаны подчиняться его законам.
Пока, — МакГонагалл сделала акцент на это слово, — я ничего не требую, лишь прошу обратить внимание на некоторые моменты в учебе.
— Мне все ясно, профессор.
— Тогда разговор окончен. Приношу вам мои искренние соболезнования, Драко, — мягко добавила она.
Малфой кивнул. МакГонагалл отвернулась от него, продолжая перебирать бумаги на столе. Драко захлопнул за собой тяжелую дубовую дверь и трансгрессировал.
Его комната ничуть не изменилась. Вещи лежали в том же беспорядке, в котором он их оставил. Стол завален перьями, исписанными свитками, газетами, письмами, листами досье. С фотографий в левом верхнем углу на Драко бесстрастно взирал Сэмюель Стамп, скалился в глупой улыбке Янус Маккинси и хмурил брови Гавейн Робардс.
Драко в некотором оцепенении смотрел на эти фотографии. Они были из той другой жизни, где он сомневался, что же ему делать с его убийцами, где, сам того не желая, понимал мотивы врага.
— Вспыхни!
Огонь мгновенно охватил досье, пламя жадно пожирало листы, пока на столе не осталась лишь горстка серого пепла.
— Эванеско!
Вот так. Чтобы никаких упоминаний о той ночи, только воспоминания, засунутые в самые отдаленные уголки памяти.
Внизу послышался шум, чьи-то голоса, топот ног. Слизеринцы спешили на ужин. Драко дождался, пока все стихнет, и спустился в пустую гостиную. Все на своих местах, как и семь лет назад.
Малфой удобно устроился в кресле возле окна, закинув ноги на стол. За окном падали снежинки, описывая в воздухе незамысловатые фигуры. Так было тысячу лет назад, так есть и сейчас. Ничего не изменилось.
Но почему тогда у него ощущение, что мир перевернули с ног на голову? Такого не было, когда он умер и стал Гримом, когда осваивал свои силы.
Гостиная постепенно наполнялась людьми. Малфоя заметили. Две шестикурсницы шептались в дальнем углу, бросая на Малфоя сочувствующие взгляды и милые улыбочки.
— Драко, — пробасил Гойл над самым ухом. — Я и не ожидал, что ты вернешься так скоро!
— Ну, как видишь, — произнес Драко, пожимая его большую как у тролля руку.
— Мне правда очень жаль Нарциссу, — произнес Гойл смущенно, но искренне. — В общем, ну ты понимаешь…
— Спасибо, Грег.
Повисла неловкая пауза. Гойл не знал, что еще прибавить, а Драко — что отвечать другу.
— Мне тут на отработку пора, не знаю, рассказали ли тебе о заварушке на матче по квиддичу.
— Нет, еще не успели. Я недавно прибыл.
— Ты бы видел, как МакГонагалл плевалась, когда обвиняла нас в подрыве репутации школы!
— Еще бы она не плевалась, ее дорогие гриффиндорцы тоже в этом участвовали. Уизли вон до сих пор разукрашенный ходит, — позади Драко раздался веселый голос Блеза. — Здорово, Малфой!