Узкие кривые улочки были вымощены светло-бежевыми каменными плитами. Под серыми террасами невысокие дома печально глазели слепыми окнами на пустые улицы. Отдельно над всеми возвышались остроконечные купола собора.
В городе царила заброшенность и тишина. Ни гула машин, ни звука человеческой речи, ни шума ветра, бьющегося в окна. Ничего. Такая тишина, от которой, казалось, лопались барабанные перепонки. Потому что не может быть так тихо в городе. Не бывает.
Внимание Гермионы привлекла одна афиша. Она единственная находилась под стеклом, и было еще возможно различить хоть что-то на ней.
«Праздничный концерт “Новый Год-1971”»
— Руки вверх! — услышала Гермиона и медленно повернулась.
Двое мужчин стояли, направив ружья в сторону нее и Грима. У одного из них, того, кто был повыше и помоложе, правый глаз скрывала грязновато-серая повязка, придающая жалкий, какой-то нищенский вид. Второму на вид было около сорока лет. Широкоплечий, коренастый, то ли загорелый, то ли от природы смуглый, с длинной черной бородой, в длинной выцветшей тельняшке, торчащей из-под куртки, он казался похожим на лихого морского разбойника, бороздящего морские просторы.
— Я еще тогда хотел тебя спросить, что это за дудка?
— Этим маглы убивают друг друга.
«Изобретательно», — подумал Грим.
— Маги, значит? — спросил тот, кто был с повязкой на лице.
— Да, — ответила Гермиона. — А вы…
— Чего вам здесь понадобилось?
— Мы из детективного агентства, — соврал Малфой. — Нас послали на поиски Кристиана Марлока.
— Тут его уже разыскивал один урод…
— Не кипятись, Хосе, — положив ему руку на плечо, произнес второй мужчина. — Может, они и взаправду ищут Криса. Да и тем более он с бабой.
— И что с того? Один глаз мне уже выкололи, ты хочешь, чтоб и второй тоже? — взвился Хосе.
— Успокойся, для завтрашней вылазки нам понадобится живая сила, так что появление новичков как нельзя вовремя. И мы всегда успеем оставить их после полуночи на улице. Вы, — он обратился к Гриму и Гермионе, — за мной. И без фокусов. Сбежать вам отсюда все равно не удастся.
Для большей убедительности Хосе нацелил им в спины ружье.
— Куда вы нас ведете? — спросила Гермиона у второго мужчины, который казался ей вменяемым, в отличие от Хосе.
— В собор, мисс. Помолимся о нашем спасении.
Хосе оглушительно расхохотался, вскоре его смех превратился в череду булькающих звуков, а затем в громкий надсадный кашель. Мужчина остановился, тяжело дыша, оперся на ружье.
— Что с ним? — спросил Малфой.
— А пожил бы ты как он пять месяцев… Эх, что говорить об этом, вам пока все равно не понять. Хосе, я доведу их один. За мной, ребята.
Собор святого Ренгвальда Оркнейского производил тягостное угнетающее впечатление. Массивные башни, покрытые темно-серой черепицей, толстые стены, сложенные из красноватого камня, маленькие полукруглые окна, в которые, казалось, не мог и не хотел попадать солнечный свет. Три остроконечных башни собора венчали тонкие, почти невесомые кресты. Потускневшие от времени и непогоды, они едва различались на фоне серого мглистого неба. Входом в собор служила огромная, в два, а то и три человеческих роста арка, внутри которой удачно скрывалась невидимая снаружи и обитая железными листами дверь.
Гермиона с некоторой опаской шагнула в открытую дверь, не зная, что ожидает ее внутри. Но стоило переступить порог, как чувство покоя и защищенности с головой накрыло ее. В обители господней не может быть зла.
Портал при входе украшал рельеф Страшного суда: вечные муки грешников в аду и блаженство праведников в раю. Грим остановился, рассматривая картину со смесью ужаса и восхищения. Лица, искаженные мукой, адские чудовища, изрыгающие огонь, человеческие тела… Он видел все это.
Гермиона окликнула Грима, и странное оцепенение спало. Картина осталась лишь картиной.
Каменные своды центральной части собора покрывали старинные фрески с изображением библейских сюжетов, из ниш на вошедших печально взирали статуи святых, скамьи, на которых обычно сидели прихожане, отсутствовали. Вместо них пространство занимал сооруженный вручную очаг, вокруг которого в беспорядке валялись полусгнивший матрас, старые грязные одеяла, пластмассовый табурет, лакированная крышка стола, ворох тряпок.
— Моника, принимай новичков!
У костра шевельнулась куча тряпья, оказавшаяся живым человеком.
— А они зачем сюда пожаловали?
— За Кристианом.