— Грейнджер, сейчас мне меньше всего нужны твои истерики.
— Так уходи, Грим, — жестко произнесла Гермиона. — Крис, можно мне посидеть с тобой?
— Конечно, ты доставляешь мне удовольствие одним своим присутствием.
Гермиона благодарно улыбнулась ему и присела рядом. Кристиан дождался, пока все уйдут, и спросил:
— Прости, но я тут подслушал ваш разговор с Джоном. — Кристиан обескураживающе улыбнулся, и Гермиона почувствовала, как губы сами собой складываются в улыбку. — Тебя едва не убили из-за трубки?
— Да. Но мне сейчас не очень хочется вспоминать об этом. Я тебе обязательно расскажу, если мы выберемся отсюда.
— Ловлю вас на слове, мисс.
— Я всегда держу свое слово. Джон посвятил тебя в цель нашего прибытия, — Гермиона не спрашивала. — И ты спокойно это воспринял?
— Не совсем. Сначала мы сцепились, но Джон успел втолковать мне необходимую долю информации, прежде чем на шум появился Френсис или еще кто-то. Помнишь, сегодня перед обедом я рассказывал тебе о человеке, который ранил Хосе? Тогда он представился работником Министерства, снаряженным на поиски пропавших журналистов, и ночью попытался украсть у меня одну вещь. Я заметил это, и тогда он бросился душить меня.
— Он пытался украсть твою трубку?
— Трубку? — переспросил Крис. — Нет. У каждого хранителя свой сосуд. Кгм, но тебе нельзя знать это. Так что, возвращаясь обратно к моему рассказу, ты теперь понимаешь, почему я так обеспокоился, когда узнал, что вы ищите меня. А уж когда Джон завел разговор об Ордене… Надеюсь, я не сильно врезал ему.
— Он сильный. Переживет, — уверила его Гермиона. — А о Катарине он тоже тебе рассказал?
— Да, — по красивому лицу Кристиана пробежала тень печали. — Но эта новость не стала для меня неожиданностью. Связь между нами, близнецами, всегда была очень прочной. Я почувствовал ее смерть, в тот день я умирал вместе с ней.
Повисла тягостная тишина.
— Я, наверное, пойду, — нерешительно сказала Гермиона.
— Не нужно, я не собираюсь падать в пучину горя и отчаяния, я уже прошел сквозь это. Я хотел спросить тебя об одной странности, что я заметил у Джона.
— Всего одна странность? Удивительно.
— Не совсем понимаю твою иронию, но все же: когда мы с ним дрались, я так и не смог снять капюшон с его головы.
— Его плащ магически защищен.
— В Тарбете волшебство не действует. Поэтому я и в недоумении. Это возможно, только если плащ Джона — древний артефакт, сходный с мощью моего сосуда. Не представляю, откуда он у него. А почему Джон скрывает свою внешность? Он международный преступник? — шутливым тоном осведомился Крис.
— Не знаю, — развела руками Гермиона. — Я никогда не видела его лица.
Кристиан недоверчиво уставился на нее.
— Я удивлен. Мне казалось, у вас довольно близкие отношения. Между вами столько напряжения, невысказанных слов и сильных эмоции, что воздух вблизи вас буквально искрится.
— Кристиан, тебе это только кажется.
— Поверь мне, как достойному потомку двенадцати поколений вейл. Уверен, будь мы за пределами города, я бы почувствовал ваши эмоции во стократ сильнее. Да, я почти забыл, как это — ощущать чужие чувства…
— Ощущать чужие чувства? Ты эмпат?
— Все вейлы — эмпаты, а в моем случае способности к эмоциональной телепатии увеличиваются хранением мною сосуда. Так происходит со всеми хранителями. Это и награда, и наказание: с какой стороны посмотреть. — Кристиан взглянул на часы. — Пришло время будить Френсиса, сейчас его очередь дежурить. А мне и тебе не помешало бы хорошенько выспаться перед завтрашним смертельным номером с инферналами.
— Спокойной ночи, Крис!
— Возле лестницы должен гореть факел, он послужит тебе ориентиром. Спокойной ночи, Джейн.
*